Собрание сочинений. Американские рассказы и повести в жанре "ужаса" 20-50 годов

Понуждаемый почти инстинктивным желанием докопаться до истины, недоумевающий отец осмотрел полупустые полки, чтобы выяснить, что взял с собой Чарльз. Сын расставил книги в строгом порядке, так что беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы сразу сказать, какиеиз них отсутствуют, или по крайней мере, какая область знаний интересует пользователя. Мистер Вард с удивлением отметил, что труды по древним культурам и оккультным наукам, кроме взятых раньше, остались на своих местах. Все, что забрал с собой сын, связано с современностью: исследования в области новой истории, точных наук, географии и философии, литературы, некоторые газеты и журналы за последние годы. Круг чтения Чарльза, установившийся за последнее время, резко и очень странно переменился, и Вард-старший замер, чувствуя, как вместе с ошеломлением в нем растет необъяснимая уверенность, что комната тоже стала не такой, как прежде. Это ощущение беспокоило сильнее и сильнее, будто чьи-то невидимые руки сдавили грудь, и он прошелся по библиотеке, пытаясь понять, что здесь неладно. Да, зловещие изменения можно не только угадать, но и увидеть. С того момента, как переступил порог, Вард словно знал, что здесь чего-то не хватает, и теперь он содрогнулся, найдя ответ.

Резной камин из дома на Олни-Корт стоял на прежнем месте; несчастье произошло с потрескавшейся и тщательно отреставрированной картиной. Очевидно, время и слишком жаркое отопление наконец сделали свое дело, и после очередной уборки краска, отстав от дерева, облупилась, сжалась в тугие катышки, а затем внезапно и бесшумно отвалилась. Портрет Джозефа Карвена больше никогда не будет наблюдать со своего возвышения за юношей, на которого так походил. Ибо тонкий слой мелкой голубовато-серой пыли, устилавший пол — все, что от него осталось.

Глава 4. ПРЕОБРАЖЕНИЕ И БЕЗУМИЕ

1.

Через неделю после той памятной Страстной пятницы Чарльза Варда видели чаще, чем обычно: он переносил книги из библиотеки на чердак. Юноша вел себя спокойно и совершенно нормально, но имел странный, словно загнанный вид, который очень беспокоил мать; кроме того, судя по заказам, которые получал повар, у него появился зверский аппетит.

Доктору Виллету рассказали о непонятном шуме и прочих событиях пятницы, и на следующей неделе, во вторник, он долго разговаривал с Чарльзом в библиотеке, где больше не стоял портрет Карвена. Беседа, как всегда, ни к чему не привела, но Виллет готов поклясться, что Вард тогда вел себя совершенно так же, как всегда. Он обещал, что вскоре откроет свою тайну, говорил, что ему необходимо иметь еще одну лабораторию вне дома. Об утрате портрета юноша почти не жалел, что удивительно, если вспомнить, как восторженно относился он к своей находке прежде, напротив, даже находил что-то забавное в том, что краска на картине так внезапно растрескалась и осыпалась.

Со следующей недели Чарльз стал надолго отлучаться из дома, а однажды, когда добрая старая чернокожая Ханна пришла к Вардам, чтобы помочь при ежегодной весенней уборке, она рассказала, что юноша часто посещает старинный дом на Олни-Корт, куда приходит с большим баулом, и долго возится в подвале. Он был очень щедр к ней и старому Эйзе, но казался беспокойнее, чем всегда, и это ее очень расстраивало, потому что она знала его с колыбели.

Новые известия пришли из Потуксета, где друзья Вардов видели Чарльза едва ли не каждый день. Казалось, он не покидал небольшой курортный городок Род-на-Потуксете и с утра до вечера катался на ботике, который нанимал на лодочной станции. Расспросив впоследствии жителей, доктор Виллет выяснил, что Чарльз всегда добирался до дальней излучины реки; высадившись на берег, шел вдоль нее, направляясь к северу, и обычно возвращался лишь долгое время спустя.

В конце мая на чердаке дома Вардов вновь раздались ритуальные песнопения и заклинания, что вызвало резкие упреки мистера Варда. Чарльз довольно рассеянным тоном обещал прекратить их. Однажды утром повторился разговор юноши с воображаемым собеседником, напомнивший о злосчастной пятнице. Чарльз уговаривал, а потом горячо спорил сам с собой. Слышались возмущенные возгласы, словно принадлежащие двум разным людям: один будто добивался чего-то, а второй отказывался. Миссис Вард взбежала по лестнице на чердак и прислушалась. Стоя у запертой двери, она смогла различить лишь фразу: «Три месяца нужна кровь». Стоило ей постучать в дверь, как все стихло. Позже отец стал расспрашивать Чарльза, и тот сказал, что произошел «конфликт в разных сферах сознания», которого можно избежать лишь обладая большим искусством. Он попытается ограничить его этими сферами.