Собрание сочинений

Дорогой Круч! Посылаю афишу. Народу было без конца¹. Все вузовцы и почти все маэстры. Малевич² говорил академически. Он «скидывает» одного «бога» за другим при моей марксистской помощи, которая принимается с жадностью. Малевич первоклассный работник, а его «философия» испорчена полемикой со всякой сволочью, но молодежь все же идет учиться к нему, п[отому] что он мастер! Еще недавно он и сам думал, что заумь призвана уничтожить весь свет. Теперь Малевич освобождается от загробных жестов и веселеет с каждым днем! Перспективы совместной работы на культурном фронте с компартией растут вполне осязательно: практически (в вузах) и теоретически (в Исследовательском Институте)³. Возможность ком-фут’а⁴ – невозможная для Лефа⁵ – для нас беспредметников и заумников – неопровержимый факт. Леф – меньшевики футуризма. Их положение на культурном фронте – соглашательство с эстетизмом во всех проявлениях эстетизма – военного и штатского. Только заумь (лаборатория⁶) нужна и практически обоснована. Мы имеем прогрессивный ряд: мир осязания, мир слуха и мир зрения. Все эти три мира – материальны и беспредметны, т. е. революционны. Марксизм (ленинский исключительно, а не плехановский⁷, богдановский⁸ и даже не бухаринский⁹) есть заумо-осязаемая материя, из чего делается: пища, дом, одежда, т(о] с[сть] все предметы, воспринимаемые через осязание. Заумно или беспредметно – оно от того, что его рассматривают со стороны производственной, а не потребительской, количественно, а не эстетически. Качество измеряется не удовольствием потребителя, а совершенством техники – т[о] с[сть] опять же – числом! Числом движений! Цель (целость) этих движений дается извне – всей совокупностью материалы! [ых] условий эпохи – прицел 1924!

В Петрограде я, м[ожет] быть, сделал в 100 раз больше, чем за всю свою жизнь. Говоря кратко: «перевел» Маркса на заумный язык и заумь утвердил на осязаемом фундаменте марксизма. То же проделывает весь Иссл[едовательский] Институт, куда валом валит молодежь – исключительно пролетарская. Во всех отношениях мы подчиняемся указаниям компартии и добровольно установили коммунистическую] дисциплину. Единство партии – единственная гарантия нашего успеха; поэтому политический курс наш определяется ЦК РКП¹⁰, а не дискуссиями, от которых, по всей вероятности, ломится квартира Лефа. В полемику на эстетическ[ой] платформе ни с кем не вступаем, отрицая эстетику как таковую и подчиняясь только официальным указаниям РКП, в отношении всех художественных группировок 14-го декабря объявили диктатуру зауми¹¹. «Разыгрывай наигранное» и «Мир химикам – война творцам»¹².

РКП – осязаемая материя.

МЫК (заумн[ый] язык) – звуковая (слуховая) материя.

Уновис¹³? – (м[ожет] быть, будет другое название) – зрительн[ое], световое], материал [ьное].

Щенок развивается последовательно от осязания, через слух к зрению. Так и человечество!

Последовательность д[олжна] быть соблюдена, потому мы не калеки!

Образовалась комиссия] по борьбе с контрмыком, которая послала ордера¹⁴: Эренбургу¹⁵, Асееву¹⁶, Третьякову¹⁷, Сосновскому¹⁸, Брику¹⁹ – в Москву и еще нескольким в Петроград. Когда дойдет до тебя слух об этих письмах – напиши свои впечатления.

«Заумный язык» – такое название устарело в одной букве – 3. Комсомольцы не понимают почему за! – и воспринимают как закоулок. Для старшего поколения понятно, что ум оставлен позади: ум буржуазии, разум, быт, бытовые понятия, предметность, старые связи! Опередить такой ум было подвигом! Это был мутный ум, а теперь ум – значит уметь, быть мастером. Ум = сумма (коллектив), умы (мы²⁰, а не они), комм. молодежь. Комсомол! Смычка²¹!

Это закон социальной исторической акустики!

«За» произошло под влиянием язык, т. е. АЗ (старина) или Я (современное) – АЗЫК, АЗБУКА, АЗ = Я! Это индивидуальный пушкинский язык – ени, вони²² (они), все, что идет от ЯЗВЫ. Онегин, Гремин(?!), Нулин, Гринев, Ленский, Пушкин, иные берега, иных уже нет²³, а те далече! И все это произошло так же, как менуэт, от движения французских] лакеев, фокстрот от движений ресторанных лакеев (негры) блюдодей – все это произошло от барченковского бытия пушкинской эпохи, читавшей свои стихи «только старой няне»²⁴. Ноющий пессимизм – старая псина индивидуалистов – Дургениев Туреновых гениев для ДУР!²⁵ Опять же вопрос в классовой акустике! Так создается классовая, пролетарская культура! Путем звука, путем работы над беспредметной материей!

Кто скажет, что это случайно или только иллюстративно в отношении чисто логических комбинаций, – в ответ цитирую Ленина из книги Материализм и эмпириокритицизм: «Если бы Луначарский захотел хорошенько подумать над „дивными“ рассуждениями Энгельса – он бы увидел, чем материалистическое понимание отличается от агностицизма, не признающего закономерности явлений природы или придающего им только логическое значение»²⁶.