Собрание сочинений

В книге Беломорско-Балтийский канал им. Сталина, составленной группой советских писателей, которые посетили канал летом 1933 года, есть упоминания о терентьевском театре. Повенецкая агитбригада была составлена из 18 участников, которые декламировали частушки или исполняли короткие сцены. Их сопровождал оркестрик, составленный из двух гитар, двух гармошек и мандолины. Тексты были терентьевские, но иногда декламировались стихи советских поэтов. Агитбригада давала свои спектакли в столовых, бараках, на местах работы. «Повенецкая бригада превращается в подлинный отряд Скорой товарищеской помощи. Этот отряд бросают туда, где неблагополучно, где работа хромает»[318], – писали авторы книги.

Журналист, присутствовавший в 1933 году на одном спектакле агитбригады Терентьева, описывал его следующим образом: «Номера следует один за другим, артисты сменяют друг друга. Какое богатство и разнообразие жанров! От лирической сцены Шалмана до задорных частушек и бешеной пляски. Шалман – место сборища темных элементов. Люди, перековавшие себя в труде, с болью оглядываются на свое прошлое. И вот тут Леля Фураева, в прошлом воровка-рецидивистка, а сейчас досрочно освобожденная, лучшая ударница, спела песенку, просто блатную песню шалмана, песню безнадежности и отчаяния, и холодом повеяло от сцены. И эта же Леля Фураева со своими товарищами провела сцену в клубе с таким Подъемом и бьющим через край весельем, что зал грохнул аплодисментами, и невидимые нити симпатии, любви и восхищения связали сцену и зрителей»[319].

Немного спустя Терентьева и его бригаду перебросили на канал Москва-Волга. В одном письме в стихах А. Крученых писал ему:

Канальный твой театр
поздравительно сотрясает
каналоармейцев
бывших соцвредов,
а ныне рекордистов ударников[320]

Утопия пролеткультовского и авангардного массового агитационного театра, который на место вымысла ставит жизнь, чувство заменяет воспитанием, пассивное восприятие – активным участием, мечта о театре, который бы «формировал и преобразовывал», осуществилась столь причудливым образом уже далеко за пределами всех, даже самых дерзких фантазий ее теоретиков, среди которых был как раз и Игорь Терентьев.

М. Марцадури

Стихи

Херувимы свистят *

Мои похороны

Лиавал Рпата птк птк птк
Тиктка Бэ похороны
идут по мозолям мостовой пытка пыт
Копыт съеденные молью лошади
Всторону рану Брендень
У солнца мучительнейшая мигрень
В сердце влюбчивый Солитер
Ветер суфлирует комедию
ШУШИАН забинтованная душа
и нежная физиономия
А я пока вы жуете
КАМЕННЫЙ УГОЛЬ на бутерброде
я пролетаю ПОЧИВШИ В БОЗЕ
По голубому вздоху
На облаке МОЗГА
в самой непринужденной позе
УРРИЭТ УРРЭОЛА ФЬЯТФ ФЬЯТ
серафимы СВИСТЯТ
      И
Воет Воздух из войлочной Туфли
лихо
РАдуй и ДУИ

Мое Рождество

В восторге от моего почерка
критик выйдет из церкви
опечатать мое имущество
А я
ногой пРоткнУ
ПАДУЧУЮ землю
перевернусь в КОРЫТЕ как в могиле
ПОТНЫЙ ОТ СЧАСТЬЯ
весь в ПЕРСИДСКИХ орденах
и золотой ШПРОТЕ Чихну
Бог в ОЧКАХ
уЩипнет меня
и пропиШет
  ЖитЬ

Демобилизация

как хорошо поют живые
Топают с вокзала обнявшись водку
льЮт на мостовую ХРЮДЬ
здохни перед фотографическим кабинетом ИЛИ
Заверни заугол
выпей чаю с угольками НА
припомаженной Булке отдохни
СУТЯГА
здравия жлаем
ВЫСОКОБЛАЧИНЫГА

Поэма 1919 год

1

ОСИРОТЕЛ
курю махорку
беден как церковная лектриса
По крохам зябну ЕДУЧИ
ЭКСПЕДИТОРОМ
на популярный полюс
ДА Красиворту старику
остался должен я
За новогодний пиджакет
ПЕРЕДАЙТЕ
мой мятый Выступ во время избрания Позы
ЛОПНУЛ от радиопения

2

в депозит гусинского банка
лежат мною выдуманные схемы
КРЕДИТОРЫ
подождите
ИЗОКНА ВСЕМ ВЫБРОШУ
малиновые Шпоры

3