Собрание сочинений

— Академическое образование даст тебе и кое-что еще. Если ты его не сразу бросишь по пути, оно тебе начнет подсказывать, каков размер твоего разума. Что ему будет впору, а что — может, и нет. Через некоторое время ты осознаешь, какие мысли подходят твоему разуму. С одной стороны, это может сэкономить тебе невероятно много времени, иначе потраченного на примерку идей, которые тебе не идут, не к лицу. Ты начнешь постигать свои подлинные размеры и одевать свой разум соответственно.

И тут ни с того ни с сего я зевнул. Вот гадство, грубиян, но что ж я тут мог поделать!

А мистер Антолини только рассмеялся.

— Пошли, — говорит и сам встал. — Застелим тебе диван.

Я пошел за ним — к этому шкафу, где он попробовал вытащить с верхней полки простыни и одеяла, и прочую фигню, только со стаканом в руке ему не удавалось. Поэтому он все выпил, поставил стакан на пол и только после все снял. Я помог перетащить все это к дивану. Мы его вместе застилали. У мистера Антолини это не очень путёво получалось. Ни заткнул ничего никуда, ни как-то. Мне-то наплевать. Я б и стоя заснул, так я утомился.

— Как все твои женщины?

— Ничего. — Паршиво я беседу поддерживал, только не в струю мне было.

— Как Сэлли? — Эту Сэлли Хейз он знал. Я их как-то познакомил.

— Нормально. Сегодня я с ней на свиданку ходил. — Ух, а казалось, что лет двадцать назад! — У нас с ней уже не очень много общего.

— Чертовски привлекательная девушка. А как та другая? Ты мне про нее рассказывал, из Мэна?

— А — Джейн Гэллахер. Нормально. Завтра я ей, наверно, звякну.

Тут мы уже диван и застелили.

— Все в твоем распоряжении, — говорит мистер Антолини. — Только не знаю, что ты будешь с этими своими ножищами делать.

— Да нормально. Я привык к коротким кроватям, — говорю. — Большое спасибо, сэр. Вы с миссис Антолини сегодня просто мне жизнь спасли.

— Где ванная, ты знаешь. Если что вдруг понадобится — ори. Я еще в кухне посижу — свет тебе не будет мешать?

— He-а, еще чего. Спасиб большое.

— Ладно. Спокойной ночи, красавчик.

— Спок-ночи, сэр. Большое спасибо.

Он ушел в кухню, а я сходил в ванную, разделся и всяко-разно. Зубы почистить я не мог — щетки не было. И с пижамой голяк, а мистер Антолини одолжить мне забыл. Поэтому я просто вернулся в гостиную и выключил такую лампочку возле дивана, а потом в одних трусах улегся. Слишком короткий — диван, в смысле, — но я точняк мог бы и стоя заснуть, даже глазом бы не моргнул. Пару секунд я полежал еще просто так — думал про все, что мне мистер Антолини наговорил. Как размер своего разума отыскать и всяко-разно. Нормально так головастый он парень, по-честному. Только глаза у меня сами закрывались, и я заснул.

А потом чего-то стало такое. Мне даже не в жилу про это рассказывать.

Я ни с того ни с сего вдруг проснулся. Фиг знает, ни сколько времени, ничего, только я проснулся. Что-то почувствовал у себя на голове — чью-то руку. Ух как я, нахер, обоссался. А это чего было — это мистера Антолини рука была. И он чего — он сидел на полу возле самого дивана, в темноте и всяко-разно, и как бы гладил меня, или похлопывал, нафиг, по башке. Ух, спорнем, я на тыщу футов прям подскочил.

— Чё за херня? — спрашиваю.

— Ничего! Просто сижу, любуюсь…

— Вы чего вообще делаете? — снова спрашиваю я. Я просто не знал, что еще, нахер, тут сказать — в смысле, неудобняк же, как не знаю что.

— А чуть потише, а? Я просто сижу…

— В общем, мне пора, — говорю: ух как же меня затрясло! Стал натягивать штаны в темнотище. Еле получилось, так я, нафиг, дергался. Да я больше, нафиг, извращенцев знаю, по школам и всяко-разно, чем вообще в жизни бывает, и они всегда извращаются, если я с ними рядом.

— Куда пора? — спрашивает мистер Антолини. Он пытался выглядеть, нафиг, как ни в чем не бывало, и бесстрастно, и всяко-разно, только бесстрастия, нафиг, ни хера у него не выходило. Уж поверьте на слово.

— Я чемоданы оставил на вокзале и всяко-разно. Я их лучше, пожалуй, схожу и заберу. У меня там вся фигня.

— Никуда они до утра не денутся. Ложись обратно давай. Я тоже пойду лягу. Что с тобой такое?

— Ничего не такое, просто у меня там в чемодане деньги и вся фигня. Я сразу вернусь. Возьму мотор и сразу вернусь, — говорю. Ух я в темноте просто кубарем кувыркался. — Фигня в том, что они не мои, гроши эти. Они мамины, и я…

— Не смеши людей, Холден. Сейчас же ложись обратно. Я тоже пойду лягу. Деньги твои будут в целости и сохранности ут…

— Не, я честно, надо идти. По-честному. — Я уже, нафиг, почти весь оделся, только галстук девался куда-то. Забыл я, куда галстук положил. Надел пиджак и всяко-разно без него. Этот мистер Антолини сидел теперь в здоровом кресле чуть поодаль, наблюдал за мной. Темнотища вокруг и все такое, и мне его не слишком путёво видать, только я все равно знал, что он за мной наблюдает. И бухает к тому ж. Верный стакан с вискачом видно в руке.

— Ты очень, очень странный мальчик.

— Я в курсе, — говорю. Я даже этот свой галстук не искал нигде. И пошел без него. — До свиданья, сэр, — говорю. — Большое вам спасибо. Кроме шуток.