Собрание рассказов

—    С какой стати?—сказал Солон. — Мы обещали Уитфилду два человеко-дня из трех, по двенадцать человеко-часов каждый, на заготовку дранки для церковной кровли. Мы тут с восхода дожидались третью рабочую единицу, чтобы начать. Ты, видать, отстал от современных взгля­дов на работу, которые в последние годы затопляют и оздоровляют страну.

—    Каких современных взглядов?—спросил папа.— Я думал, бывает только один взгляд: пока работа не сделана, она не сделана, а когда она сделана — она сделана.

Гомер снял с палочки длинную ровную стружку. Нож у него был, как бритва.

Солон вытащил табакерку, вытряхнул в крышку табаку, ссыпал с крышки на губу и протянул табакерку Гомеру; но Гомер помотал голо­вой, и Солон, закрыв табакерку, положил ее в карман.

—   Так, — сказал папа,— значит, за то, что мне два часа пришлось ждать, пока вернется с охоты семидесятилетний старик, которому столь­ко же делов в лесу, сколько в ночном ресторане с музыкой, мы втроем должны идти сюда завтра и отрабатывать эти лишние два часа, что вы с Гомером...

—   Я не должен,— перебил Солон.— За Гомера не скажу. Я лично обещал Уитфилду один день. Я пришел к началу, когда солнце встало. Когда солнце сядет, я буду считать, что кончил.

—   Ясно,— сказал папа.— Ясно. Это я, значит, должен прийти. Один. Должен поломать себе утро, чтобы отработать те два часа, что вы с Го­мером отдыхали. Два часа отработать завтра, за те два часа, которые вы не работали сегодня.

—   Утром тут не отделаешься,— сказал Солон.— Тут, считай, весь день насмарку. Недостача — шесть человеко-часов. Положим, ты сможешь работать вдвое быстрее нас с Гомером вместе взятых и тогда уложишься в четыре часа; но чтобы ты работал втрое быстрее и уложился в два часа — это я сомневаюсь.

Папа уже стоял прямо. И тяжело дышал. Нам всем было слышно.

—   Так,— сказал он.— Так.— Он занес топор, вогнал его в чурбак, перевернул и снова замахнулся, чтобы ударить обухом.— Так, значит, я оштрафован на полрабочего дня — я должен забросить все дела, которые накопились дома, и проработать тут втрое дольше, чем вы не работали — и все потому, что я простой работящий фермер, который бьется из по­следних сил, а не миллионер-колотушковладелец, шут бы их взял, по фа­милии Куик или Букрайт.

И они принялись за работу — колоть чурбаки и щепать из выколков дранку для Талла, Сноупса и других, которые обещали, что завтра сни­мут с церкви старую дранку и начнут набивать новую. Они сидели круж­ком на земле, поставив выколки между ног, и у Солона с Гомером работа шла ровно, легко, без натуги, как часы тикают, а папа садил так, слов­но каждым ударом убивал мокассиновую змею. Если бы быстроты в его ударах было хоть вполовину столько, сколько силы, он нащепал бы дран­ки не меньше Солона с Гомером вместе взятых: он заносил колотушку над головой и, продержав там порой чуть ли не минуту, обрушивал на обух тесла так, что не только дранка улетала прочь, но и тесло втыка­лось в землю по проух, а он сидел и выдергивал его, медленно, упрямо, с силой, словно только и дожидался, чтобы оно попробовало зацепиться за камень или корень.

—    Эй-эй,—  сказал Солон.— Пожалей себя, а то эти лишние шесть человеко-часов у тебя завтра уйдут на отдых.

Папа даже головы не поднял.

—    Не лезь под руку, — он сказал. И хорошо, что Солон послушался.

Не убери он этого ведерка с водой, папа так бы и разнес его вместе с выколком, а дранка просвистела мимо ноги Солона, как коса.

—    Знаешь, что тебе нужно? — сказал Солон.— Нанять кого-нибудь вместо себя на эти шесть человеко-часов сверхурочных.

—   На какие шиши?—сказал папа.— Я ведь в АОР'е не обучался отлынивать от работы. Не лезь под руку.

Но на этот раз Солон отошел заранее. А то папе либо самому при­шлось бы пересесть, либо заставить дранку лететь по кривой. Так что она пролетела все же мимо Солона, и папа принялся выдергивать тесло из зем­ли — медленно, упрямо, с силой.

—   А не обязательно за деньги нанимать,— сказал Солон.— Мо­жешь — в обмен на собаку.

Вот когда папа действительно остановился. Я сам это заметил не сра­зу, а Солон — еще позже меня. Папа сидел, занеся колотушку над головой и наставив тесло на выколок, и глядел на Солона.

—   Собаку? — переспросил он.