Собрание ранней прозы

— Угу, — повторил свой звук Крэнли.

— Ты подразумеваешь это, — продолжал коренастый, — как ipso facto[137] или же, так скажем, как нечто иносказательное?

Диксон, оборачиваясь в сторону от своих собеседников, сказал:

— Глинн, тебя тут Гоггинс ждал. Он пошел в «Адельфи» искать Мойнихана и тебя. А тут что у тебя такое? — спросил он, хлопнув по портфелю, зажатому у Глинна под мышкой.

— Экзаменационные работы, — ответил Глинн. — Я экзаменую их ежемесячно, чтобы убедиться в полезности своего преподавания.

Он тоже похлопал по портфелю, деликатно кашлянул и улыбнулся.

— Преподавание! — грубо вмешался Крэнли. — Это ты, стало быть, про босоногих детишек, которых обучает этакая хренова обезьяна, как ты. Сохрани их, Господи!

Заправив в рот еще кусок фиги, он отшвырнул прочь огрызок.

— Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко мне[138], — сказал Глинн дружелюбным тоном.

— Хренова обезьяна! — с напором повторил Крэнли. — Да еще богохульствующая хренова обезьяна!

Темпл встал и подошел к Глинну, толкнув неуклюже Крэнли по пути.

— Эти слова, что вы сказали сейчас, — объявил он, — это ж из Евангелия, насчет не препятствуйте детям приходить ко мне.

— Давай-ка спи дальше, Темпл, — сказал О’Кифф.

— Так я что хочу сказать, — продолжал Темпл, адресуясь к Глинну, — раз Иисус не препятствовал детям приходить к нему, чего же ихняя церковь всех отправляет в ад, кто некрещеным помрет? Это почему, а?

— А ты сам-то крещеный, Темпл? — спросил чахоточный студент.

— Нет, вот почему их в ад отправляют, если Иисус говорил, чтобы все к нему приходили? — настаивал Темпл, стараясь заглянуть в глаза Глинну.

Глинн кашлянул и отвечал вежливо, с трудом сдерживая нервное хихиканье и помогая каждому слову зонтом:

— Если такие обстоятельства, по вашему замечанию, налицо, то я усиленно задаю вопрос, откуда эта наличность.

— Да оттуда что церковь жестока, как все старые грешницы, — сказал Темпл.

— Вполне ли ты правоверен в этом вопросе, Темпл? — вкрадчиво спросил Диксон.

— Это святой Августин сказал, что некрещеные дети пойдут в ад, — отвечал Темпл, — потому как он сам был старый жестокий грешник.

— Снимаю перед тобой шляпу, — сказал Диксон, — но мне все-таки помнится, что для таких случаев существует лимб.

— Да брось ты с ним спорить, Диксон, — грубо отрубил Крэнли. — Не спорь и не гляди на него. Возьми да отведи домой на веревке как блеющего козла.

— Лимб! — воскликнул Темпл. — Тоже вот отличная выдумка, под стать аду.

— Только без его неудобств, — заметил Диксон.

Он повернулся ко всем с улыбкой и сказал:

— Надеюсь, я выражаю мнение всех присутствующих.

— Ты прав, — сказал решительно Глинн. — Ирландия в этом вопросе единодушна.

Концом зонта он пристукнул по каменному полу колоннады.

— Ад, — сказал Темпл. — Эту придумку серолицей супружницы сатаны я могу уважать. Ад, тут что-то есть римское, такое как стены римские — мощное, уродливое. А лимб — это что?

— Уложи-ка его в люльку обратно, Крэнли! — крикнул О’Кифф.

Крэнли быстро шагнул к Темплу, остановился и, топнув ногой, прикрикнул как на курицу:

— Кыш!

Темпл тут же подался в сторону.

— А знаете, что такое лимб? — закричал он. — Знаете, как такие штуки у нас называются в Роскоммоне?

— Кыш! Пшел вон! — закричал Крэнли, хлопая в ладоши.

— Ни тебе задница, ни локоть! — презрительно крикнул Темпл. — Вот это что, ваш лимб.

— Дай-ка мне твою палку, — сказал Крэнли.

Рывком он завладел тростью Стивена и ринулся вниз по лестнице, но Темпл, услышав звуки погони, помчался в сумерках как ловкий и быстроногий зверь. Тяжелые сапоги Крэнли загромыхали по квадрату двора, а потом грузно простучали обратно, раскидывая гравий при каждом шаге.

В походке его был гнев, и гневным, резким был жест, которым он сунул палку обратно в руки Стивена. Стивен чувствовал, что у этой разгневанности есть иная причина, но, изображая спокойствие, он слегка тронул Крэнли за руку и кротко промолвил:

— Крэнли, я ведь сказал тебе, что мне надо с тобой поговорить. Идем отсюда.

Крэнли посмотрел на него и после небольшой паузы спросил:

— Сейчас?

— Да, сейчас, — сказал Стивен. — Тут мы не можем говорить. Идем отсюда.

Молча они пересекли дворик. Со ступенек колоннады, оставшихся позади, послышался негромко насвистываемый мотив птичьего зова из «Зигфрида». Крэнли обернулся: и Диксон, тот, кто свистел, крикнул им:

— Друзья, вы куда? А как насчет той партии, Крэнли?