Собрание палийских джатак

И вот, окончательно примиренный с собственным именем, юноша воротился к бодхисаттве. "Ну как, любезный, – спросил его наставник, – избрал ли ты себе какое-нибудь имя?" "Учитель, – отвечал ему юноша, – я понял, что люди по имени Дживака умирают точно так же, как и те, которые зовутся Адживака; что нищими могут быть и Дханапали и Адханапали, что, наконец, и те, кто носит имя Пантхака, как и те, кто зовется Апантхака, вполне могут сбиться с дороги. Воистину, имя только различительная мета, и не именем определяется человеческая судьба, а поступками – и только ими. Я не хочу никакого другого имени, пусть остается прежнее". И бодхисаттва, подводя итог всему, что юноша видел и сделал, спел тогда такую гатху:

Живого увидав умершим,

Богачку – в нищете безмерной,

Вожатого – бродящим в дебрях, –

Остался Папакою Скверный".

Завершая свой рассказ о прошлом, Учитель добавил: "Так что, бхиккху, не только ныне, но и в прежнем своём существовании этот монах верил, что имя определяет судьбу". И он так истолковал джатаку: "В ту пору юношей, который верил в значение имён, был наш бхиккху, который и сейчас полон тех же предрассудков; учениками наставника были ученики Пробуждённого; наставником же – я сам".

Джатака о торговце-мошеннике

Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Eka-Nipata. 98 Kutavanija-Jataka.

Перевод с пали Б.А. Захарьина.

С восклицания: "И впрямь премудр зовущийся "Премудрым"..." – Учитель – он жил тогда в Джетаване – начал рассказ о торговце-мошеннике.

Жили в Саваттхи два человека, которые занимались торговлей: погрузив на повозки товары, они отправлялись вместе торговать по деревням, а потом с вырученными деньгами возвращались домой. И вот что однажды надумал один из них, человек бесчестный: "Много дней мой товарищ терпел тяжкие мучения: питался кое-как и спал где придётся; сейчас он дома и объедается изысканными блюдами с разнообразными вкусными приправами. Несварение желудка наверняка приведёт его к смерти. А пока я поделю всю нашу прибыль на три части: одну часть отдам его наследникам, две части возьму себе". Так думал этот нечестный торговец, однако не спешил делить прибыль и всё убеждал своего товарища подождать, каждый день говоря: "Завтра разделим, завтра".

Другой торговец хорошо всё понимал и, видя, что попытки поторопить товарища и побудить его к дележу тщетны, отправился в монастырь и почтительно припал к стопам Учителя, который оказал ему ласковый приём. "Что-то ты слишком долго не появлялся? – сказал Учитель. – Прошло так много времени с тех пор, как ты приходил навестить нас в последний раз". Торговец рассказал обо всём Всеблагому. Выслушав его, Учитель молвил: "Не только ведь ныне этот мирянин мошенничает в торговле: он и в прежние времена был нечестным торговцем и, точно так же как теперь старается провести тебя, тогда тоже дерзко пытался водить за нос мудрых". И по просьбе честного торговца Учитель поведал ему о том, что было и прошлой жизни.

"Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал царь Брахмадатта, бодхисаттва появился на свет в семье бенаресского торговца и в день наречения был назван Пандитом, то бишь "Мудрым". Когда он вырос, то вступил в долю с одним торговцем по имени Атипандит, то есть "Высокомудрый", и занялись они своим делом вместе: загрузили в Бенаресе пятьсот подвод товарами и отправились торговать по деревням, а распродав всё и нажив много денег, вернулись в Бенарес. Когда наконец они приступили к дележу прибыли, Атипандит заявил: "Ты просто "Мудрый", а я "Высокомудрый", мудрому полагается одна часть, а высокомудрому – две части". "Но ведь мы одинаково потратились и на товары, и на быков и повозки, и на всё прочее? – возразил Пандит. – Почему же ты должен получить вдвое больше, чем я?" "Просто потому, что я – "Высокомудрый", – твердил Атипандит. И так они препирались всё ожесточеннее, покуда совсем не рассорились.