Итог этой минималистской модели вряд ли воодушевит на развитие альтруизма. Альтруисты вымирают, если только эгоисты не начнут устраивать друг другу пакости, в случае чего устанавливается стабильное равновесие, при котором каждый индивид в среднем извлекает из своих социальных взаимодействий ровным счетом ничего.
Чтобы сделать эту модель более интересной и исследовать больше разных типов поведения, усложним ее. Добавим два фактора: пусть партнеры вступают во взаимодействия неоднократно и пусть обретут способность менять стиль поведения на основе истории отношений. У нас по-прежнему два типа поведения, альтруизм и эгоизм, но теперь они могут управляться по правилу «если – то», скажем: «начни с хорошего поведения, но стань эгоистом, если твой партнер ведет себя как эгоист». Правила «если – то» наследуются на уровне генов и противостоят друг другу в жестокой дарвиновской борьбе, как и типы поведения в изначальной модели. Окончательный исход – одно правило, которому следует вся популяция, или сочетание правил при устойчивом равновесии.
Эта более сложная модель все равно до смешного проста, но в плане возможностей она открывает ящик Пандоры. Даже две модели поведения могут встроиться в почти бесконечное число правил «если – то», и как мы тогда узнаем, какие из них ставить друг против друга? В сомнении спрашивай друзей. По крайней мере политолог Роберт Аксельрод сделал именно это, выступив спонсором соревнования на компьютерной симуляционной модели, в котором каждый мог представить на рассмотрение свое правило. Историю об этом рассказывали много раз (например: Axelrod 1984) и здесь мы изложим ее лишь вкратце. На турнире было очень много сложных правил, которые для своего выполнения требовали, по-видимому, незаурядного ума, но одно очень простое правило, предложенное Анатолем Рапопортом и названное «око за око» (англ. Tit-for-Tat, TFT), довело все другие правила до смерти и оказалось победителем. Правила таковы: начинаем с альтруистического поведения, а затем имитируем предыдущий поступок партнера. С альтруистом остаемся альтруистами, с эгоистом сразу же ведем себя эгоистично – хотя да, при первом взаимодействии это больно. Пары, следующие такому правилу, ведут себя друг с другом очень мило, а само правило распространяется по всей популяции, и потому альтруизм становится единственным типом явного поведения, хотя способность к ответному эгоизму сохраняется в скрытой форме в каждом индивиде.
Некоторые читатели могут поинтересоваться, почему я называю это правило альтруистическим, когда обычно его описывают в литературе как благую форму эгоизма. В конце концов, правило выигрывает в соревновании, так как его можно назвать альтруистическим? Ревнители таких доводов, сочетая эгоизм с успехом, совершают ошибку усреднения по группам, – я говорил о ней в главе 1. А мы как сторонники теории многоуровневого отбора должны определить альтруизм и эгоизм на основе различий в приспособленности, проявляемой внутри групп и между ними. Пары индивидов – малые группы, но тем не менее это группы. Правило «око за око» в силу своей природы не даст нам победы над партнером по группе. Оно ведет либо к поражению, либо к ничьей. А выигрывает оно потому, что пары, которые ему следуют, приспособлены лучше, нежели пары, в которых эгоизм проявляется открыто. Правило «око за око» развивается в отборе, идущем между парами, а не внутри пар. Несомненно, Рапопорт (Rapoport 1991) по достоинству оценил эту движущую силу, проявляющую себя на нескольких уровнях, и считал правило «око за око» альтруистической стратегией, хотя многие из его коллег осмыслили абсолютный успех этого правила, сочтя его одной из форм эгоизма. Вот как говорит об этом сам Рапопорт: «Влияние приверженности идеологическим взглядам на интерпретации эволюционных теорий еще никогда так не бросалось в глаза» (Rapoport 1991, 92).
У правила «око за око» часто выделяют три свойства: оно добродетельно (мы начинаем как альтруисты), оно скоро на месть (из-за незамедлительного превращения в эгоиста в ответ на эгоизм) и столь же скоро на прощение (из-за незамедлительного превращения в альтруиста в ответ на альтруизм). Итак, прощение, которое многие, возможно, считают уникальной способностью человека, проявляет себя биологически адаптивным в простейших эволюционных моделях социального поведения[57]. Вместе с этим прощение достигает цели лишь потому, что крепко увязано с возмездием. Эти две идеи неразрывны. Правило, которое наставляет индивида подставлять вторую щеку все время, не выживет в дарвиновской борьбе, по меньшей мере, в условиях нашей модели-конструктора в ее нынешнем виде.