Читаем Соблазны бытия полностью

В доме стало совсем тихо. Барти наслаждалась тишиной. С каждым днем девочки становились все шумнее. Они без конца крутили пластинки, причем на максимальной громкости. В выходные дни Барти едва удавалось сосредоточиться. Голос Элвиса принудительно озвучивал весь дом. Она неоднократно просила и даже требовала уменьшить громкость. Чарли ни разу ее не поддержал. Он был на их стороне.

– Ну что ты, в самом деле? Они развлекаются, и только. Они без пяти минут подростки. Такую музыку всегда играют громко. Мне она не мешает. Наоборот, создает веселую атмосферу… Дженна, я тут рассказывал твоей маме, как я люблю Элвиса. Она спрашивала, не согласишься ли ты немного прикрутить громкость. Нет, мне это ничуть не мешает. Но твоя мама… Видишь ли, она пытается работать…

Итак, ей доставалась роль плохого парня. Хорошим парнем, естественно, был Чарли.

Барти приготовила себе омлет. Вспомнилось, что в детстве они с Джайлзом очень любили омлет. Боже, как давно это было! Барти попыталась представить Селию в доме, где из всех щелей гремит музыка. Бедная Селия! Грядущая свадьба Кита ее буквально подкосила. Венеция прислала Барти письмо, рассказав о состоянии матери.

«Никому из нас так и не удалось его уломать. Зверенышем был, зверенышем и остался. Как хорошо, что я не Клементайн. Я бы за такого не вышла. Я даже пригрозила ему: если он не пригласит маму, мы тоже не пойдем. Он ответил, что никого не неволит».

Барти примерила это на себя: что бы чувствовала она, если бы Дженна собралась замуж и не позвала ее на свадьбу. Картина была отвратительная, и Барти невольно содрогнулась.

Ее мысли снова вернулись к предстоящей свадьбе Кита. Она ведь обещала Дженне, что они поедут в Англию. А поездка без конца откладывалась. Барти вспомнила разговор с дочерью.

«Мы сможем остаться в Лондоне на Рождество и отпраздновать его у Венеции или у Адели. Если получится, даже съездим в Шотландию. В Гленнингс, как его называет тетя Селия. Правда, здорово?»

«Но мы же возьмем с собой Чарли и Кэти? Нельзя, чтобы они праздновали Рождество здесь, без нас».

«Конечно», – торопливо ответила Барти.

На самом деле ей очень хотелось поехать в Англию только вдвоем, однако теперь об этом не могло быть и речи. Венеция ничего не написала о дате свадьбы. Без этого трудно что-то планировать. А на дворе уже июнь. Не успеешь оглянуться, как год пролетит.

Странно. Кит словно забыл о ее существовании. Даже предварительного приглашения не прислал. Чарли это тоже удивляло. Может, Чарли перехватил приглашение и решил сделать ей очередной сюрприз?

Барти подошла к двери комнаты, являвшейся теперь кабинетом Чарли. Ей не хотелось вторгаться в его пространство. Барти убедила себя, что не собирается рыться в его бумагах. Просто зайдет и взглянет, нет ли приглашения.

В кабинете Чарли царил такой хаос, что комната Дженны по сравнению с ним казалась образцом аккуратности. Стол и верх шкафчика для документов были завалены бумагами. Книжные полки оставались полупустыми. Чарли так и не удосужился расставить фотографии, и они лежали в раскрытой коробке. Снимки из его прежней жизни: Мэг, Кэти в раннем детстве, его родители. Их фотография была в потертой кожаной рамке. Оттуда на Барти смотрела симпатичная пара средних лет, люди явно состоятельные. Они фотографировались на фоне своего дома в городе Саммит, штат Нью-Джерси.

Интересно, что сталось с этим домом? Чарли вскользь упомянул, что дом пришлось продать, поскольку затем родители перебрались в пансион для престарелых и деньги пошли на оплату их пребывания. Но дом выглядел достаточно крепким и основательным. Наверное, существует до сих пор…

«Прекрати, Барти, – мысленно одернула она себя. – Ты сюда пришла не затем».

Она взяла еще одну фотографию. Салли, бывшая теща Чарли. Мэг пошла не в нее. Лицо Салли было проще и жестче. Но ведь она помогала Чарли как могла, и между ними долгое время сохранялись хорошие отношения. А Мэг тоже не красавица. Просто симпатичная, улыбающаяся женщина с золотистыми волосами. Надо же, умереть в расцвете лет. Какая трагедия!

Барти вдруг почувствовала, что ей очень хочется поговорить с Салли. Чарли ни разу не предложил съездить к ней. Почему бы не сделать старухе приятное? Они бы поехали все вместе, взяли бы свадебные фотографии. Если договориться с Салли, то Чарли уже не отвертится. И в самом деле, почему бы им не съездить к его бывшей теще, а потом уже перебираться на лето в Саут-Лодж?

* * *

Никаких следов приглашения. Конечно, можно спросить у Чарли. Или у Иззи. Уж ей-то Кит должен прислать приглашение. Интересно, каково Иззи будет видеть Кита рядом с другой женщиной? Конечно, с тех пор прошло больше десяти лет, и все-таки… Они с Иззи тогда чуть-чуть не поженились.

Барти перелистала страницы адресной книжки Чарли. Она знала не только имя, но и фамилию Салли. Видела письмо, в котором Чарли сообщал бывшей теще о свадьбе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Искушение временем

Наперекор судьбе
Наперекор судьбе

Вторая книга трилогии «Искушение временем» – «Наперекор судьбе» – охватывает почти два десятилетия. Беззаботные двадцатые годы… и тридцатые, когда над Европой сгущаются тучи…Повествование начинается с празднования восемнадцатилетия дочерей Селии – восхитительно красивых сестер-близнецов Адели и Венеции Литтон. Им кажется, что мир вращается вокруг них, а свое привилегированное положение в обществе они принимают как должное. Совершенно по-иному складывается жизнь Барти Миллер – воспитанницы Селии, выросшей в ее доме. В дальнейшем Барти не раз наткнется на невидимый барьер, отделяющий ее от «настоящих» Литтонов… Поколение Барти и сестер-близнецов постепенно входит во взрослую жизнь.И прежде чем герои пойдут наперекор судьбе, каждому из них придется принять вызов, брошенный им судьбой. Всем им придется научиться жить и выживать, сохраняя в себе человека, способного помогать, сострадать и любить…Впервые на русском языке! Перевод: Игорь Иванов

Пенни Винченци

Проза / Историческая проза / Современная проза

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза