Соблазны бытия

Утром пришло письмо, извещающее, что Лукас блестяще сдал выпускные экзамены. Он помчался наверх, желая немедленно поделиться этой радостью с матерью. Адель еще не вставала. Она лежала в постели, бледная и очень усталая. Услышав новость, она раскраснелась от радости, села на постели и поцеловала сына:

– Поздравляю, дорогой. Я так рада. Ну что, теперь в Оксфорд?

– Да.

– Ты это заслужил. В полной мере. Ты ведь так усердно готовился.

– Да, мама. – Лукас улыбнулся ей, затем, помявшись, сказал: – Приятель пригласил меня погостить у них несколько недель. У них дом во Франции. Ты не возражаешь?

– Во Франции? А кто?

– Марк. Его мама собиралась тебе позвонить. Это где-то на юге Франции.

– Как… как здорово! И насколько тебя приглашают?

– Я же сказал: на несколько недель.

– Я не расслышала.

Лукас чувствовал, что матери ненавистна эта затея. Скверно. Но что взамен? Торчать здесь, слушая нескончаемые материнские вздохи и плач? Все его старания хоть как-то вытащить ее из затяжной депрессии не давали результатов. А он старался. Бог свидетель, он старался изо всех сил. Звал мать на ужин, в театр, в другие места. Она отказывалась. Она как будто наслаждалась своими страданиями. А ему очень хотелось поехать с семьей Марка. Туда поедет и сестра Марка – очень сексапильная девчонка. Лукас с ней несколько раз целовался на вечеринках. Она без всяких намеков и иносказаний дала понять, что стремится к развитию их отношений. Лукасу этого тоже хотелось. Он до сих пор оставался девственником и твердо намеревался перед Оксфордом исправить положение.

– Это ведь совсем недалеко, – будто оправдываясь, продолжал Лукас. – Если понадобится, я мигом вернусь.

– Конечно. Но я не стану портить тебе отдых. Я так рада за тебя, дорогой. Обязательно поезжай.

Настроение у Лукаса сразу испортилось. Не хотелось даже думать, в каком состоянии он оставляет мать. И в то же время он испытывал облегчение.

* * *

– Мама, это так здорово! Ты даже не представляешь.

Нони решила, что придуманные ею фразы должны подействовать на мать и та не станет возражать.

– Что у тебя? – бесцветным голосом спросила Адель.

Сегодня у нее был один из дней, которые она называла «донными». День полного равнодушия к жизни.

– «Вог» предлагает мне на две недели поехать в Калифорнию. Там планируются съемки одежды для круизов.

– В Калифорнию? Но это…

– Знаю, это очень далеко. Только на две недели. Не успеешь оглянуться. Я просто летаю! Как тебе их предложение?

– Я… я, конечно же, рада за тебя. Такая возможность.

Адель говорила медленно. Казалось, произнесение каждого слова требовало усилий. Нони сразу поняла, что новость огорчила мать. Наверное, ей стоило отказаться.

– Это так здорово. – Голос Адели звучал непривычно высоко. – Тебе просто повезло, Нони. Просто редкая возможность. Обязательно повидайся с Джеком – твоим двоюродным дедом – и Лили. Представляю, как они обрадуются.

Нони улыбнулась и поцеловала мать. Похоже, она не слишком огорчена. И новость не повергла ее в отчаяние. Тогда можно показать ей еще кое-что.

– Мама, посмотри. Это пробный цветной снимок моей первой обложки для «Вога». Правда, красиво? Я до сих пор не могу успокоиться.

Адель взяла снимок. И правда красиво. Нони сфотографировали под открытом небом сидящей за столом, над которым был раскрыт большой зонт. Зонт и косынка на голове Нони были одинакового небесно-голубого цвета. На бледном лице дочери блестели огромные черные глаза. Она обещающе улыбалась своими полными губами, а из-под косынки выбивался черный локон.

– Кто тебя снимал?

– Джон Френч. Я просто обожаю его. Он такой… такой элегантный.

Адель испытала материнскую гордость за Нони. И сейчас же ее захлестнуло иным, менее привлекательным чувством – завистью. Жгучей завистью.

А ведь она тоже могла бы сделать такой снимок, если бы только ей дали шанс. Но ее уже давно не приглашали на съемки. Несправедливо. Чудовищно несправедливо.

* * *

– Что? Вложила деньги? Куда?

Чарли прищурился, отчего стал похож на скупердяя. Такое выражение на его лице Барти видела не впервые, и каждый раз ей становилось противно.

– В рекламное агентство Майка Паркера и Ника Нилла. Не такую уж крупную сумму. Всего несколько тысяч долларов.

– Ах, всего несколько тысяч долларов! Мелочь, о которой и упоминать смешно. Что ж, прекрасно. Впрочем, я и не ожидал, что ты станешь советоваться со мной.

– Чарли, ты совсем недавно потратил пять тысяч, купив домик в Катскильских горах. И мне ты не сказал ни слова.

– Прошу прощения. Наверное, нужно было испортить сюрприз и рассказать тебе о подарке раньше дня твоего рождения. Я даже могу угадать твою реакцию. Ты бы сказала, что домик тебе не нужен.

– Я бы так не сказала. – Барти изо всех сил старалась оставаться спокойной. – Я бы сказала, что бывать там мы сможем лишь наездами. И потом, разве у нас нет Саут-Лоджа? Идеальное место для уик-эндов и лета.

– Саут-Лодж – это твое место. Домик – наше. Над ним не витает ничье прошлое. И мы можем ездить туда гораздо чаще, чем ты думаешь. Приятно оказаться там, где не чувствуешь себя вечным гостем.