Соблазнить старлинга (СИ)

Зарево радиоактивных пожаров освещало его лицо, по-прежнему безупречно прекрасное, и, повинуясь его воле, приходил ветер с равнин и нёс дикое пламя его протеста по руинам памяти, воскрешая образы, живущие в сердце, таком упрямом и непокорном, и обращая их на бесстрастных палачей.

И в какой-то миг они дрогнули. Машина по очистке сознания впервые за бесконечность своего существования дала сбой. Всего лишь на секунду, но и этого хватило пленнику, чтобы утаить крохотный клочок своей личности, укрыв от жадных взглядов искусно созданным куполом, имитирующим пылающие обломки безумия. Шедевр маскировки, последнее творение гениального мастера. Маленький кусочек сердца, истекающего болью, в обмен на всё остальное. Так садовник прячет в землю семечко в надежде на то, что к весне оно даст росток.

Надежда – глупое чувство, неведомое старлингам, и они слепо прошли мимо, продолжая своё дело. Тимо уже не сопротивлялся, позволяя терзать и рвать сознание в клочья, угасающим взглядом провожая последний закат своего мира. Как он и думал – усталость от проделанной работы была воспринята старлингами как апатия и равнодушие, и в конце концов его оставили в покое, дав время смириться с пустотой и тишиной внутри себя.

+++

Тронный зал в Храме Ночи производил неизгладимое впечатление. Вереницы гигантских колонн из искусно обработанного обсидиана перемежались парящими в воздухе чашами с живым, трепещущим огнём, распространяющими тусклое свечение, впитываемое гранями столбов, покрытых странного вида письменами. Пол, по которому ступали представители делегации Перворождённых, представлял собою плиты, выполненные из прозрачнейшего стекла, и подземная река, величественно несущая свои тёмные, бурлящие воды внизу, прямо под ногами, притягивала любопытные взгляды. Один из послов даже приотстал от основной группы, состоящей из пяти старлингов, чтобы получше рассмотреть светящихся голубоватым светом рыб, чьи сильные, стремительные тела неслись сквозь поток. Ему даже показалось, что он смог различить сложный узор на чешуйчатых спинах подводных тварей.

Бордовые полотнища с символикой всех Тринадцати кланов и пяти Великих Родов грозно напоминали пришельцам о древней и прославленной летописи этого таинственного, мистического племени. Бесшумная смерть в темноте, Ночные охотники, Пьющие жизнь… за все века их существования люди наделяли их самыми разнообразными именами, что не мешало вампирам и дальше наслаждаться кровью смертных, впрочем, неукоснительно следуя правилам, установленным в самые тёмные века, на заре мира по имени Эргон.

Человек, сидевший на троне, не производил впечатления могущественного существа, по крайней мере, на первый взгляд. Это был невысокий, но стройный мужчина средних лет с изысканно белоснежно-белой кожей, чёрными, словно смоль, длинными волосами, заплетёнными в косу, перекинутую на грудь, затянутую в колет чёрного бархата, и поразительно живыми изумрудными глазами. Однако, несмотря на обманчиво простодушный вид, взгляд Айрона Марко Кальвина Сольвейг выдавал в нём опытного, умного игрока, на протяжении столетий обыгрывавшего своих конкурентов в борьбе за власть. В его лице с приятными чертами всё же угадывалась жестокость и ехидная ироничность, а ещё - усталость. Тонкие губы привычно сложились в лёгкую, едва насмешливую улыбку при виде пожаловавших гостей, но Владыка Эргона продолжал хранить ледяное молчание, предоставляя старлингам первыми начать переговоры.

Он любил шахматы и всегда играл за чёрные фигуры просто потому, что первый ход противника зачастую определял его уровень и всю тактику дальнейшей игры.

Несколько раздосадованные не очень радушным приёмом представители звёздной расы переглянулись, с молчаливого согласия доверив миссию старшему из них, и вперёд вышел высокий светловолосый красавец с безупречной внешностью и осанкой, ничуть не уступающей Повелителю Эргона. Халаан Эн Суйге начал свою речь со вступления, долженствующего объяснить причины, по которым в каждую звёздную державу были направлены послы старлингов как более опытной, старшей расы, чьей задачей было направление и наставление «менее развитых» существ.

Улыбка Принца Ночи приобрела отчётливо ядовитый оттенок, но это не смутило оратора. Он с равнодушием андроида излагал свои тезисы, исходя из которых отказаться от помощи миротворцев Эргон не имеет права. Но как только Айрон собрался озвучить собственные претензии к насаждаемому в добровольно-принудительном порядке институту «наместников» Высокого Оола, изумрудный взгляд его остановился на лице одного из послов, и высшему вампиру с трудом удалось удержать на лице маску вежливой бесстрастности.