Соблазненная

— Нет, но порой кажется, что ему хочется ударить. Когда он хлещет чертовой плеткой по сапогу, мне кажется, что ему хочется положить меня поперек колена и высечь.

— Плеткой? — восхищенно передернула плечами Лили. — А Вилли у него большой?

— Вилли? — растерянно переспросила Тони. Лили рассмеялась:

— Я ирландка. У нас его зовут Вилли, а английские девочки называют Питером, Роджером или Диком.

Последнее название послужило звонком. Тони знала, что такое «дик». Она покраснела до кончиков ушей.

— Не доводилось видеть, — стыдливо поделилась она секретом.

Подумав минуту, Лили сочла, что малый, должно быть, говорит правду, поскольку в него входили через заднюю дверь.

— Можно сказать, что вы знакомы недавно. Вы ревнуете, когда он посещает такие заведения, как наше?

Тони чувствовала, что ревнует. Втайне ей страшно хотелось, чтобы Адам Сэвидж смеялся и шутил с ней, а потом отвел ее в отдельную комнату. Чтобы скрыть порочные мысли, она переменила тему разговора:

— А что ты скажешь про себя, Лили? Почему ты этим занимаешься?

— Зарабатываю на жизнь. Нас у мамы шестеро ртов. Она сошлась с ирландским боксером, который заваливал меня на пол каждый раз, когда она не видела, поэтому, когда мне исполнилось тринадцать, я ушла. Лучше, когда за это платят.

Тони пришла в ужас. Лучше бы не спрашивала. За эти дни ее познания пополнились до того широко, что наконец она поняла, насколько была ограждена от жизни, пока не встретила Адама Сэвиджа.

Лили, разогнув ноги, встала с кровати.

— Значит, я не могу обслужить вас или как?

— Думаю, что нет, — нерешительно ответила Тони.

— Тогда не возражаете, если я пойду обслужу другого клиента?

— Конечно, нет, Лили. Мне было приятно с тобой побеседовать.

Тони бегло оглядела палубы «Фолли». Они были заполнены смеющимися нимфами и их тритонами. Сэвиджа, как и следовало ожидать, не было видно, и он, черт возьми, не дождется, чтобы она протирала здесь подошвы, пока он развратничает.

На Керзон-стрит мистер Бэрке открыл дверь, держа наготове ведро. Она с ног до головы окинула его ледяным взглядом:

— Ну и нахал же ты, старый хрыч!

Тони поднималась по лестнице с видом оскорбленного достоинства. Мистер Бэрке, ухмыляясь, покачал головой. Она блестяще справлялась с ролью молодого лорда.

Глава 19

Каждый раз, когда ей среди ночи не спалось, Тони вела дневник. К своему неудовольствию, она заметила, что, по мере того как заполняются страницы, вырабатывается определенный шаблон. Каждая запись начиналась с обливания грязью Сэвиджа, перечисления его недостатков, изложения подозрений относительно его прошлого, затем излияния ее оскорбленных чувств. Потом следовали философские замечания, в которых она объясняла или оправдывала его недостатки. А далее одна-две фразы, из которых было ясно, — что он все больше кружит ей голову, заставляя ее страдать.

Тони, недовольная собой, вздохнула. Решив написать страницу, не имеющую никакого отношения к Сэвиджу, она взялась за перо.

Мужчины! С тех пор как я стала выдавать себя за представителя противоположного пола, у меня открылись глаза. Мужчины, существуя в двух совершенно различных мирах, ведут два совершенно независимых друг от друга образа жизни. В присутствии дам они внешне представляются вежливыми, хорошо воспитанными, благородными, преданными и более или менее цивилизованными. Когда те нет дам, маски сбрасываются и у них не остается ни одного из перечисленных качеств.

Мужчины сговорились создать замкнутый круг с единственной целью — потакать своим желаниям и получать удовольствия. Они едят, что им нравится, пьют все, от чего можно захмелеть, идут куда вздумается, говорят что хотят, бьются об заклад на все, что движется, и тратят огромные деньги на дурных женщин.

В свете существует двойной кодекс для сыновей и дочерей. Девушек воспитывают послушными, вежливыми, скромными и целомудренными. Прежде всего целомудренными. Юношам, напротив, внушают, что «целомудрие вредно для здоровья», и чуть ли не безусых тащат в бордель, где им предстоит показать себя мужчинами.

Труднее всего согласиться с тем, что мужчины устанавливают правила поведения не только для себя, но и для женщин. Из своих наблюдений знаю, что они вольны нарушать эти правила, тогда нан женщинам сие не дозволено. Ради ее же блага юная леди переходит из-под власти отца под власть мужа. Она должна сохранить девственность, чтобы ее повелитель и господин получил удовольствие совершить традиционный, потакающий его желаниям, ханжеский свадебный ритуал.

Мужчинам дозволено, более того, их поощряют, приобщаться к сексу всеми доступными способами, тогда как женщинам можно обучаться только у мужей.

Как быть ей самой? Похоже, что у нее никогда не будет мужа! Антония, задумавшись, оторвала перо от бумаги. Если бы она была свободна выбирать себе учителя, она знала, кто бы им был. Стала корить себя за греховные мысли, но остановилась. Проклятье, считается, что женщины, не могут позволить себе даже думать о таких вещах! Она решила бунтовать, хотя бы только в мыслях.