Соблазн по‑испански

Скай была рада возможности прекратить тягостный разговор и отвлечься. Они вышли на террасу, где был накрыт стол. В сумерках посверкивали огоньки свечей и бликами переливалось столовое серебро. Обстановка была более чем романтичной, но Скай показалось, что Лазаро не оценил усилий Альмудены. Он был не из любителей романтики. «Интересно, – закралась в голову мысль, – так было и раньше, пока с ним рядом была Леонора?» Поймав себя на этих раздумьях, Скай вздрогнула и задала вопрос:

– Ты говорил с Леонорой?

По лицу Лазаро пробежала мимолетная тень, но она исчезла так быстро, что Скай не успела понять, что это было.

– Нет, я с ней не разговаривал, – ответил Лазаро. – А почему ты спрашиваешь?

Скай расправила салфетку.

– Мне жаль… что ей пришлось испытать такое потрясение и опозориться перед толпой народа. Надеюсь, она оправилась от горя.

Лазаро вытащил телефон и протянул его ей. Скай, взглянув на экран, едва не вскрикнула, увидев заголовок статьи, что гласил: «Габриэль Ортега Круз Торрес обручился с Леонорой Флорес де ла Вега в семейном поместье в Мадриде».

– Они поженились? – вскинула глаза Скай. – Это, вообще, возможно?

– Для Габриэля нет ничего невозможного.

– А Леонора знает, что он твой брат? – поинтересовалась Скай.

Лицо Лазаро оставалось бесстрастным, лишь мускул напрягся, свидетельствуя о дискомфорте.

– Вряд ли. Он ведь и сам не признает этого факта. Не думаю, что он так далеко зашел, чтобы насолить мне.

– Может, она и впрямь ему нравится.

Лазаро бросил на нее острый взгляд.

– Нравится? Все эти эмоции не для таких, как Леонора и Габриэль. Она принадлежит его миру, ей просто нужны деньги. Я уверен, что они заключили взаимовыгодный контракт.

– Это так… цинично.

– Такова реальность.

Альмудена внесла первое блюдо – спаржу с ветчиной, и Скай принялась за еду. Наконец‑то она могла снова наслаждаться ужином, не боясь, что пища не удержится в желудке. Как и предсказывал врач, от токсикоза ко второму триместру не осталось и следа. Теперь она чувствовала себя прекрасно.

– Ты так сосредоточена на еде – мне никогда не доводилось видеть подобного раньше.

Скай подняла глаза, стараясь не показывать раздражения от того, что Лазаро только что весьма прозрачно намекнул, как не похожа она на его утонченных бывших подружек.

– Я рано научилась быть благодарной за любую еду, потому что случалось, что между приемами пищи проходило долгое время.

Лазаро смотрел на нее, держа обеими руками бокал с вином, словно стараясь согреть его ладонями.

– Как ты могла вырасти такой оптимисткой? Ведь у тебя было немногим более спокойное детство, чем у меня.

Скай пожала плечами:

– Моя мать доверяла окружающим – порой даже чересчур, – и зачастую нам возвращалось это доверие. Нам делали добро… Присматривали за мной. И, какой бы странной ни была мать, я знала, что она меня любит и сделает ради меня все что угодно.

– Кроме того, чтобы прекратить переезды.

Скай подняла на Лазаро глаза, дивясь тому, как неприятно было слышать эти слова – ведь она часто задавала себе тот же вопрос. Слегка усмехнувшись, она согласилась:

– Да, кроме этого. Когда мне было семнадцать, мы были в Лондоне, и я работала в парикмахерском салоне. Когда мама сказала, что собирается уехать, я объявила ей, что остаюсь. Я уже сама зарабатывала деньги и снимала комнату с подругой. Вот так я и перестала мотаться по свету.

Лазаро приподнял бровь.

– Ты умеешь стричь волосы?

Скай кивнула:

– Полезный навык.

И снова она внутренне вздрогнула, подумав о том, как, должно быть, отличается их беседа от тех, что привык вести Лазаро со своими подружками.

– А откуда взялся у тебя талант рисовать?

– Не от мамы… она и под угрозой смерти не нарисует ничего. – Скай рассеянно пожала плечами. – Не знаю. Может, от отца унаследовала… кем бы он ни был.

Их беседу вновь прервало появление Альмудены с горячим. Лазаро удивился тому, что не заметил, как она унесла тарелки после первого блюда. Оказывается, беседа со Скай захватила его целиком, что происходило достаточно редко. Обычно люди не интересовали его… так сильно.

Он вспомнил, как подростком украдкой пробирался в галереи и подолгу стоял, завороженный, перед огромными полотнами. Может быть, и Скай часто любовалась картинами? Они оба начинали свою жизнь не с самого удачного старта, но Скай, похоже, никогда не доводилось испытывать зависти от того, что она не может обладать чем‑то, что могло принадлежать ей по праву.

– Твой отец, возможно, состоятельный человек, – заметил он.

Скай пожала плечами:

– Может. Или бедняк – или, может, он вообще умер.

Лазаро откинулся на спинку стула.

– Неужели тебе и впрямь все равно?

Скай посмотрела на него.

– Не стану отрицать, мне бы хотелось узнать, кто он… может, даже поговорить… но что касается его имущества – это мне все равно. Значение имеет только то, какой ты человек.

– Неплохое умозаключение, – отозвался Лазаро. – Но мне кажется, все не так просто.

Скай удивленно подняла на него глаза – и на миг ему даже показалось, что в них мелькнула жалость.

– Может, когда‑нибудь ты узнаешь, что твоя циничность – не единственный способ видеть мир.