Соблазн – не обладание

— А тебе идет костюм, — я расщедрилась на комплимент и вежливую улыбку.

Хейл смущенно опустил глаза, улыбнулся и приоткрыл для нас с мамой двери.

Вечеринка у Брюстеров действительно задалась: играла задорная музыка, подавали вкусные закуски и дорогую выпивку, отовсюду то и дело доносился громкий смех и болтовня.

— Ты скучаешь, — констатировал Хейл, который не отводил от меня взгляда весь вечер.

— Нет, что ты. Я просто отдыхаю.

— Скучаешь, — настаивал он.

Лайф недовольно поцокал языком, но улыбнулся, когда в зале приглушили свет и заиграла медленная мелодия.

— Позвольте пригласить прекрасную даму на танец, — произнес он, подавая мне руку.

Я вспомнила свое обещание не вешать нос и заставила себя выйти на танцпол. На нашу пару смотрели с неприкрытой завистью. Заметив это, я попробовала представить свою жизнь с Лайфордом. Как все могло быть просто: мама обомлела бы от счастья; мне бы никогда не пришлось в чем-либо нуждаться, бежать от чего-то; я жила бы в привычной обстановке, а Лайфорд… он получил бы заботливую любящую жену. Идеально…

Я подняла на него глаза, чтобы еще раз оценить мужчину, и утонула в теплом взгляде карих глаз. Он прижал меня ближе и улыбнулся. А затем склонился к уху и прошептал:

— Ты знаешь, что от одного твоего взгляда любой мужчина может растаять?

Я невольно улыбнулась. Комплименты было приятно слышать.

— Ты уже растекаешься лужицей? — подразнила я. И это тоже было приятно. Мы с Эриком постоянно дразнили друг друга. Особый вид флирта, который мне очень нравился.

Принстон ответил бы: «Принесите кто-нибудь тазик» или «Ничего подобного! На меня твои чары совершенно не действуют!»

Я не могла не вспомнить о нем. Но прямо сейчас со мной танцевал другой. И он ответил совсем не так.

— Я серьезно, Эмбер. Ты же и сама знаешь, что со мной происходит.

Хейл потерся своей щекой о мою и мягко ее поцеловал. Затем еще. И снова. Крохотные, почти неощутимые поцелуи приближались к моим губам. А я застыла, продолжая лишь перебирать ногами в танце.

Сама не понимала, чего хотела. Чтобы он остановился или чтобы продолжил? Каков будет поцелуй с ним? Так же хорошо, как с Эриком? Нет. Глупо даже надеяться. Так уже не будет ни с кем.

Резко отстранившись, я с неловкостью посмотрела на Лайфорда и прошептала:

— Я хочу уйти. Можно?

Он лишь хмыкнул и кивнул.

— Конечно, красавица. Как пожелаешь. Я отвезу тебя домой.

Мы не стали прощаться с мамой и Оливером. Они хорошо веселились в компании местных банкиров.

Лайфорд остаток вечера не пытался пересечь черту. Но и обиды не выказывал. Он шутил всю дорогу домой в привычной ему манере, бросая слова на французском. И даже смог поднять мое скатившееся настроение.

Я попросила не провожать меня до двери, чтобы избежать очередного неловкого момента. А как только мы оказались у ворот «Белой лилии», быстро попрощалась с кавалером и выпрыгнула из машины.

Родная комната встретила меня холодным одиночеством. Я первым делом нашла свой разбитый телефон на полу и проверила звонки. Входящих не было. По всему экрану поползли трещины, и у меня возникло желание добить бедняжку. Но тут неожиданно раздалось пиликанье сообщения. Затаив дыхание, я открыла послание и разочарованно выдохнула. Это было от мамы. Она прислала фото нас с Лафордом танцующих. Подпись гласила: «Лучшая пара вечера».

Я фыркнула, всматриваясь в изображение. В темноте мы казались размытыми пятнами, но все же было нетрудно разглядеть, как близко его губы были к моим. У меня возникла жуткая мысль. Отправить это фото Эрику. Сделать ему больно. Заставить его почувствовать что-то — злость, ревность, раздражение… Да хоть что-нибудь.

Пускай ответит грубо. Пусть использует ругательства — плевать.

Лишь бы ответил.

Я переслала фотографию и уставилась на экран в ожидании ответа. Через пару минут появилась надпись, что сообщение просмотрено. Но даже спустя час ответа так и не последовало.

Я опять заснула на мокрой подушке.

Эрик

Боли больше не было, остался только холод. Он пробрался до костей и, казалось, укоренился во мне, чтобы остаться навечно.

— Ты узнал, что требовалось? — послышался извне голос альфы.

Его образ был размытым пятном в моих глазах. Я практически утратил зрение.

— Не могу пробраться. Он сильно сопротивляется. — Клодий разочарованно вздохнул. Он врал. Этому ублюдку удалось вывернуть меня наизнанку, чтобы узнать все. И вместе с ним узнал я. Он заставил меня вспомнить то, что обычным людям не дано — все с самого рождения. Образы отца, брата и сестры. Слова, с которыми меня передавали приемной матери. И все заново. Все страдания, которые я перенес в детстве. Все повторилось. Но я не спешил их прекращать, хоть и мог. Ответы, которые я искал годами, таились… во мне самом.

— Черт возьми, Клод, — взревел Харрис. — Он нужен мне сейчас.

— Я понимаю, но парень выдохся…

— Отвали.

Несколько пощечин заставили меня сфокусировать взгляд на альфе. Четкость зрения возвращалась.

— Дай ему целительного отвара, — приказал тот.

— Уже, — заворчал Клодий. — Слишком много нельзя.