Соблазн и закуски

А все потому, что Гэвин решил поиграть в переодевания. Мы пытались уговорить его на какую-нибудь мальчишескую игру – поиграть в полицию, или побегать друг за другом с ножницами, или что-нибудь подпалить, – однако выяснилось, что переспорить четырехлетку невозможно. В итоге нас с Дрю одели, как малышей, сунули в рот по пустышке, дали в руки плюшевых мишек, а на головы нацепили широкополые летние шляпы Клэр – Дрю досталась розовая, а мне белая. Впрочем, надеть на нас памперсы, пачку которых Гэвин нашел в шкафу, я не позволил. Это было уже за гранью.

– Эй, дядя Дрю, хочешь, скажу секрет? – спросил Гэвин.

Дрю вытащил изо рта пустышку.

– Валяй.

Гэвин наклонился к его уху и прошептал так, чтобы мне было слышно:

– Ты пахнешь отбивной и сыром.[30]

Дрю закатил глаза.

– Чувак, ну и отстойные же у тебя секреты.

– САМ ТЫ ОТСТОЙНЫЙ! – заорал Гэвин.

– Ребята, ужин готов, так что…

Увидев нас, Клэр осеклась и остановилась так резко, что в спину ей врезалась Дженни, шедшая за ней следом. В попытке скрыть смех Клэр зажала ладонью рот, а Дженни, и не подумав спрятать свое наслаждение ситуацией, согнулась пополам и, показывая на нас пальцем, громко захохотала.

– О боже, кто-нибудь, принесите камеру, – выдавила она между приступами смеха.

– Хочешь, чтобы я блеванул? Я могу, – пригрозил ей Дрю.

Пока девочки потешались над нами и давали Гэвину пять, мы с Дрю избавились от чертовых младенческих одеяний. Когда мы встали, Дженни подхватила Гэвина на руки и принялась ворковать над ним и нахваливать. Он весь так и сиял, слушая ее, и, клянусь, ухмыльнулся нам, когда склонил голову Дженни на грудь – выставленную на всеобщее обозрение благодаря пушап-лифчику и низкому вырезу топа.

– О боже, как же я завидую сейчас этому парню. Вот бы и мне полежать между ее сиськами. Как малышу, – прошептал Дрю.

– Ты вообще себя слышишь? – спросил я, пока мы выходили из комнаты Гэвина и шли к столу, где уже сидели Лиз с Джимом. 

***

После невероятно вкусного ужина, прошедшего почти без ссор между двумя детьми – и под детьми я подразумеваю Дрю и Гэвина, – Клэр начала поднос за подносом выносить свои сладости. И ее вкуснющие ням-нямки на серебре завладели всеми моими мыслями. Мне так хотелось съесть с подноса ее саму. Лизнуть ее Глобусы.

– Картер, хочешь попробовать?

– Охренеть как.

– Фу-у-у-у! Мама, а Картер сказал слово на «х»! – наябедничал на меня Гэвин.

Упс.

– А ты-то откуда знаешь такие слова? – насмешливо поинтересовался Дрю.

– Чувак, мне четыре, – ответил Гэвин.

Я поспешил извиниться, пока не ляпнул что-нибудь еще, и убежал в ванную. Пока я стоял и, отливая, старался не думать о разложенной на подносе Клэр, дверь внезапно открылась, и в ванную зашел Гэвин.

– О, привет, Гэвин, – нервно сказал я, пытаясь отвернуться от него, не прерывая струи. – Хм… приятель, я как бы немного занят. Ты не мог бы прикрыть дверь?

Он выполнил мою просьбу, однако никуда не ушел, а остался в маленьком закрытом пространстве вместе с писающим мной. И уставился на мои причиндалы. И мне стало по-настоящему неудобно.

– Гм… Гэвин, ты можешь смотреть куда-нибудь в другое место? Вон, смотри, какая клевая в ванне уточка.

Все равно смотрит. Нет ли тут повода для беспокойства?

– Ого, Картер. Какая ОГРОМНАЯ у тебя писюлька.

Внезапно присутствие Гэвина в ванной перестало меня напрягать. Эх, вот если бы он побывал со мной в туалете, когда я учился в школе, а потом сообщил эту пикантную новость Пенни Франклс, то возможно мне бы не пришлось танцевать на выпускном балу в одиночестве.

Закончив свои дела, я застегнул штаны и нажал кнопку слива, всю дорогу пытаясь удержаться от искушения, чтобы не похлопать себя по спине. Да, представьте себе, у меня огромная писюлька. Еще чуть-чуть – и мне понадобилась бы для ее перевозки тачка. И это чистая правда, ведь устами младенца, как известно, глаголет истина.

Мы вернулись обратно, и я, как был с глуповато-самодовольной ухмылкой, так и уселся за стол.

– Чего ты разулыбался? Готовишься пустить газы? – пошутил Дрю.

– Мамочка, а у Картера ОГРОМНАЯ писюлька, – сказал Гэвин со ртом, набитым печеньем, потом поднял руки и развел их на метр в стороны – примерно так люди хвалятся о том, какую большую поймали рыбу.

Под всеобщий смех Клэр дотянулась до его рук и быстро опустила их вниз, а я откинулся на спинку стула и ухмыльнулся, пытаясь удержать свою анаконду под столом, чтобы она никого не испугала.

– Эй, дядя Дрю, хочешь грязную шутку? – взбудораженно спросил Гэвин.

– Даже не знаю. А тебе не влетит за нее? – серьезно проговорил Дрю. Было умилительно наблюдать, как он беспокоится о том, чтобы у Гэвина не было неприятностей.

– Свинья упала в грязь, перешла через дорогу и залезла на крышу! – прокричал Гэвин и немедленно захихикал над своей «грязной шуткой».[31]

Все, кроме Дрю, отдали должное попытке Гэвина пошутить и вежливо посмеялись.

– Чувак, это было совсем не смешно, – сказал с совершенно непроницаемым лицом Дрю.

– Хочешь получить? – закричал Гэвин, потрясая в воздухе своим маленьким кулачком.