Соблазн Черного

И теперь ужасно не хотелось терять его из виду. Так, наверно, себя попугайчики-неразлучники чувствуют…

Дверь за ним закрылась, замок щелкнул.

Я подскочила, кутаясь в простыню, задвинула засов.

- Я скоро, малыш, - Веник, похоже, стоял и ждал, пока я закроюсь со своей стороны.

Я постояла, слушая удаляющиеся тяжелые шаги и комкая простыню в кулаке.

А потом вернулась обратно в постель. Повалилась на матрас, уткнулась носом, жадно вдыхая запах недавнего секса.

Перевернулась, провела ладонью по животу.

Веник не предохранялся.

И, наверно, если б я не принимала контрацептивы, то вполне возможно, внутри уже мог бы быть наш ребенок…

Эта мысль не вызвала  испуга.

Только тепло.

Клетка.

Черный гнал на дикой скорости, наплевав на все правила дорожного движения и прочую ерунду.

Где-то далеко позади остался пыхтящий в своем драндулете Кирик.

Он свою роль сыграл, оторвал его от Веснушки, гнида.

Мало получил, надо было посерьезней его приложить.

Но стало не то, чтоб жалко, а… Вроде как привык за столько лет.

Кирик был хитрожопым, жадным придурком и редкостным ссыклом, при малейшем признаке на опасность и боль   прочно накладывавшем в штаны и подставлявшем остальных своей непроходимой тупостью.

Но он был единственным, кто долгое время мог терпеть резкий характер Черного, выдерживал его нрав.

Еще с колонии повелось, где Черный первый раз заступился за смешного жирдяя, которого поколачивали и унижали все, кому не лень.

Кирик это дело заценил и прилип к буйному парню, словно пиявка. Понятное дело, что общаться с ним было не особо легко, но из неоспоримых плюсов оставалось то, что теперь, если Кирик и ловил по физиономии, то только по делу и только от Черного. А это, надо сказать, огромная разница. Ну и положение в мире вечно озлобленных, резких дегенератов, с жесткой иерархией и такими же жесткими наказаниями на нарушение, поменялось.

Выходили они на свободу практически одновременно, и, так как на воле Черного ждала только больная мама, которую требовалось обеспечивать, а Кирика – и вовсе никто не ждал, неудивительно, что общаться не прекратили. Верней, это Кирик не прекратил.

А Черному было все похер.

Он после отсидки в такие тяжкие пустился, что до сих вспомнить не до конца мог, что творил.

Кирик, надо сказать, в те моменты проявил себя нормальным пацаном. Помогал, поддерживал и даже пару раз на себе таскал приятеля по колонии.

Так и пристроился рядышком. То ли помощником, то ли передаточным звеном. А, может, соглядатаем от Ворона, приплачивающего толстяку, чтоб хоть так контролировать неуправляемого придурка Черного.

По крайней мере, Черный бы вообще такой новости не удивился.

И не разозлился даже.

Он уже привык, что доверять никому нельзя. Колония научила.

Смотри в оба, береги задницу и бей первым.

Он так и жил.

До того дня, пока не увидел возле ринга Веснушку.

И теперь вообще не хотел больше по-старому.

Вот бывает такое, что происходит в жизни невероятное?

Что моментально переворачивает, все сносит?

И смотришь ты на то, как жил, и понимаешь, что все это – болото. Дрянь. Пустота.

А жизнь твоя смыслом наполняется.

Другим.

Черный знал, что так бывает.

Первый раз понял, когда в тринадцать лет увидел Веснушку. И поплыл. Земля потеряла ориентиры.

Потом, когда Веснушка уехала… Все пропало. Потускнело. Утратило смысл.

А теперь – вернулось!

Все вернулось!

Смысл! Свет! Жизнь! И Черный не намерен был больше допускать потери.

Ох, Веснушка… Наверно, зря ты приехала из своей Германии… Ведь , точно не думала, что вот так все будет… А теперь поздно. Все поздно.

Конечно, она не должна даже близко касаться всего того, что сейчас происходило в его жизни.

А значит, что?

А значит, надо избавляться от этого.

Вот сегодня и избавится. Просто скажет Ворону, что не будет больше драться. Все равно смысла нет.

Чемпионом ему не стать, а просто так , драться за бабки в грязных клубах… Да ну его нахер.

Это раньше можно было, когда ничего другого не было.

А теперь-то есть.

Мать, наверняка, обрадуется.

Она, правда, вообще не в курсе событий, но все равно чувствовала постоянно, что что-то с ним происходит.

Но с ней Чёрный вопрос уже закрыл. Лечение помогло, квартира новая. Конечно, на пенсию по инвалидности особо не проживешь, но так и он же не без рук.

Найдет другие, нормальные возможности обеспечивать мать. И Веснушку.

Он притормозил у спортивного клуба на окраине города,  где Ворон имел постоянное место обитания, кивнул быкам у входа, забежал внутрь.

В кабинете у Ворона были знакомые рожи.

Наглый Ванюша, несмотря на свою ориентацию и страсть в молодым смазливым мальчикам, имевший серьезное положение в теневом бизнесе города.

Дом, здоровенный хмурый мужик, получивший кликуху «Доместос»  за то, что любил на заре туманной юности тех, кто ему задолжал, этой хренью поить. Девяностые прошли, кликуха сократилась до нейтрального «Дом». А привычка, говорят, осталась.

Еще парочка парней из числа ближайших торпед Ванюши и Дома.

И сам Ворон, очень похожий сейчас на своего прототипа. Черный, носатый, нахохленный. И злой.