Соблазн

— Ну, все, Павел Николаевич, кончай самодеятельность. За помятое крыло ты рассчитался. Забирай документы. И больше не нарушай!

Долгов, молча, смотрел вслед отъехавшей иномарке. А потом, отбросив сомнения, поспешно вернулся на уже ставшее привычным место в тоннеле и принялся с еще большим усердием выдувать из детской дудочки визгливые звуки.

Острый каблучок ножа страшней

Покинув обворованную квартиру, «домушники» поспешили избавиться от краденых вещей. Таз ухитрился загнать видеоаппаратуру торговцу из продуктовой лавки. Теперь можно было развлечься. Ресторан выбрали в старом московском парке. Пока Таз с Углом изучали меню, Люська заприметила пристальный взгляд одетого в светлый костюм парня с густыми слегка вьющимися волосами:

«А этот франт явно на меня глаз положил. Жаль, что я с Тазом».

Угол и Таз жадно набросились на коньяк. А трезвеннице Люське вскоре стало скучно. Едва оркестр заиграл веселый ритм, Люська вскочила и задвигалась ритмично в танце. И тут же рядом с ней вырос высокий парень в светлом костюме. Вскипев от ярости, Таз уже хотел ринуться в драку, но Угол его остановил:

— Не спеши, он никуда от нас не денется».

А тот, воспринимая всерьез женское кокетство, решил увести привлекательную девицу от ее простоватых спутников. Улучив момент, парень предложил:

— Давай ускользнем отсюда минут на десять!

— Я приезжих не люблю: норовите соблазнить и в сторону. Мне нужен москвич для регулярных встреч.

— Значит, я тот, кого ты ищешь. Могу и прописку показать, если не веришь.

Распаленный желанием парень вытащил из пиджака паспорт и покрутил перед носом партнёрши и тут же спрятал в нагрудный карман. Люська согласно кивнула.

— Иди на улицу и зайди за ресторан с задней стороны. А я через пару минут приду.

Когда Люська вернулась за столик, Таз встретил ее белыми от бешенства глазами. Люська поспешно объяснила:

— Подожди возникать. Я ради дела стараюсь. У этого лоха с собою паспорт. А нам «ксива» с московской пропиской позарез нужна.

— Это еще зачем?

— Так я вам все время толкую, мы загоняем украденные вещи за бесценок. А по паспорту с московской пропиской будем сдавать шмотье в комиссионку или в ломбард. А у нас еще с прошлой кражи золотые цацки лежат. Ты, Таз, вклеишь свое фото в паспорт, и менты к тебе уже не придерутся за отсутствие регистрации.

— Слышишь, Таз, она дело говорит.

— Какие тут сомнения? Я этого лоха здорово раскрутила. Он меня сейчас ждет за рестораном в кустах. Наверное, уже и штаны расстегнул. Вот умора!

Да и деньги у парня наверняка с собою имеются.

Последний аргумент заставил Таза согласно кивнуть:

— Давай, Люська, двигай. А через пару минут мы подоспеем.

В темной зелени кустов Люська позволила заключить себя в объятия:

«А он здорово целуется! Жаль, что для души удовольствия не будет!»

И в этот момент парня оторвали от нее, сбили на землю и обрушился град ударов ногами. Первым опомнился Угол:

— Остынь, Таз, забьешь лоха до смерти. Тяжело дыша, Таз нагнулся и вывернул карманы жертвы. Раскрыв паспорт, удовлетворенно хмыкнул:

— Действительно, Ерошин Кирилл зарегистрирован в Москве. И по возрасту мне соответствует. Ты, Люська, молодец: не голова, а Госдума!

Лежащий на земле Ерошин пошевелился и сделал попытку встать. И тут Люська с размаху больно ударила его острым каблучком в грудь:

— Лежи тихо, падла! И не рыпайся, пока мы не уйдем!

Выждав немного после ухода своих палачей, Ерошин, изнемогая от боли в переломанной руке, стал звать на помощь.

…Через три дня в больницу к Ерошину пришел пожилой следователь и сообщил, что его обидчики задержаны. Заканчивая допрос, майор ворчливо упрекнул:

— Ты тоже нашел с кем связаться. Эти трое отморозков без прописки в Москве больше года жили. Налепили несколько десятков краж. Да и разбоями не брезговали.

— И эта девица Люська?

— Так она у них заводилой и наводчицей была. Смазливая и дерзкая баба. Но с твоим паспортом промахнулась. Мы его сразу на учёт поставили и когда они пришли сдавать в ломбард золотые украшения, их задержали.

— И Люську взяли?

— А куда она денется! Только ты зря ею интересуешься. Она о тебе без смеха говорить не может. В красках рассказывает, как ты ее в кустах ждал. Ладно, Кирилл, давай подписывай показания. Мне еще сегодня две очные ставки провести надо.

После ухода следователя Ерошин долго лежал неподвижно:

«То, что избили меня мужики за бабу — дело понятное. Но ей-то, подлой шлюхе, надо голову снести! Странно, все тело избито. Рука сломана. А вот сильнее всего боль в ребрах, куда эта девица ткнула со всего размаха своим каблучком».

На какое-то мгновение показалось, что боль в потревоженных Люськой ребрах останется на всю жизнь. И Кирилл бессильно откинулся на жесткую больничную подушку.

Шапочная Чехарда

Пузиков с утра чувствовал себя неважно: к горлу подступала тошнота, и слегка кружилась голова. Но жена Сима настаивала на походе по магазинам и он сдался. Критически окинув взглядом, стоящего в дверях мужа Сима строго приказала: