Соблазн

— Пойми меня, пожалуйста, Державин…

— Ну?

— Я не могу сделать публичным факт нашей связи. Не могу!

— Почему? Все и так в курсе.

— Это сплетни!

— И чем же я не вышел? — сжимаю челюсти.

— Слишком большая разница в возрасте! Это просто… Да меня по костям разберут и за спиной будут пальцами тыкать! Ты что, не понимаешь, что при моей должности…

— Ну и не делай его публичным, — пожимаю плечами, — пусть сплетничают дальше.

— Нет. Дальше так продолжаться не может… Стеф, я знаю, ты умный мужчина, ты меня поймёшь.

Её пальцы и губы дрожат.

— Мне Тихорецкий предложение сделал. Если я соглашусь… Через пару лет у нас с ним будет своя частная клиника. Лучшая в городе… В крае!

— Чего?.. — обтекаю я.

Сердце колотится в груди, и шея немеет.

— Это не повлияет на наши отношения! Это просто…

— Стоп.

Поверить не могу…

— Стёпочка… Я очень тебя люблю. Но пойми меня…

— Я понимаю… — слепо смотрю на рюмку.

— И… я не могу тебе дать место моего зама теперь, понимаешь? До него дошли сплетни. Я буду выглядеть бледно…

— М, — киваю я. — А почему? Я же выполняю все его функции по факту.

— И выполняй! Я тебе буду каждый месяц премию выписывать.

А шли бы вы нахуй вместе с Тихорецким!

Встаю.

— Всех благ.

— Ты куда?..

— В отпуск. Без содержания. Заявление принесу завтра.

Глава 2 Предложение, от которого нельзя отказаться

В моём новом кабинете много светильников и мало света. Всё оформлено в восточном, но современном стиле. «Лакшери». Веду рукой по массажной кушетке. Белоснежная настоящая кожа…

На стене несколько моих дипломов, оформленных в дорогущие рамки, и в центре чёрная с золотом табличка: «Женская клиника мануальной терапии».

— И запомни, Стеф, наши пациенты ходят на массаж не за здоровьем, а за релаксом. Поэтому используй свои знаменитые пальцы правильно. Никакой, даже обоснованной боли, только приятные ощущения.

— А я думал, за релаксом ходят в салоны.

— Мы и есть салон, но с гарантией профессиональности специалистов. Клиент должен выходить тактильно удовлетворённым. С приятным послевкусием и желанием вернуться. Я очень рад, что ты наконец‑то созрел на моё предложение.

Низенький, полноватый, но деловой Синицын протягивает мне руку. Я пожимаю. Мы вместе учились. Это клиника его отца.

— Деньги ты получаешь на карту в конце каждой недели.

— А порядок суммы?

— Твой коллега получает… — набирает мне на телефоне впечатляющее число, — столько. Думаю, у тебя клиентов будет больше.

— Почему больше?.. — вздёргиваю я бровь.

Синицын, ухмыляясь, рассматривает меня в зеркало, висящее на стене. Рубашка слишком обтягивает грудные мышцы и бицухи, замечаю я, надо сменить на размер побольше. А то как стриптизёр!

— Почему… Ты же у нас непревзойдённый спец, Державин! — с ноткой сарказма. — А если догадаешься оголить свои рельефные руки, так вообще отбоя не будет.

— Э‑э‑э… Синицын! — возмущённо ловлю его взгляд в зеркале. — Я не оказываю интимных услуг.

— И это правильно. Затрахают до смерти! Стоит только раз согласиться. Как эстафетную палочку передавать начнут. Пусть просто облизываются и представляют, насколько ты хорош. А коллега твой, по слухам, не брезгует и услугами интимного плана для некоторых респектабельных дам. Но если вдруг тебе захочется пойти по его стопам — не в рамках клиники. Наша репутация не должна скатиться к салону интимных услуг.

Оттягиваю ворот рубахи, ослабляя галстук.

Мда…

Но! Чем плоха эта работа? Временно — вполне себе. Массаж — часть моей специализации. Хорошо освоенная мной часть.

— Удачи. Надеюсь, сработаемся.

В меде мы с ним неплохо ладили. Звёзд он с неба не хватал, но был упёртым, и смог доучиться до конца. А я — хватал. Но карьера моя теперь на паузе. Как и личная жизнь.

Синицын уходит, оставляя меня одного. Изучаю свой кабинет, проводя инспекцию и записывая в блокнот всё, чего мне здесь не хватает для нормальной работы.

— Степан Дмитриевич, — заглядывает медсестра с ресепшена. — Можно?

— Конечно.

Молоденькая брюнетка, взгляд цепкий, игривый.

— Я — Зоя.

Киваю.

— До обеда, — заглядывает она в блокнот, — массаж шейно‑плечевого отдела… общий массаж тела…

Она перечисляет, стреляя в меня заигрывающими взглядами.

— Давай так. Ко мне ты отправляешь тех, кто посложнее, а к… Как его?

— Гарин?

— Да, Гарин.

Не понравился мне мой коллега. Пока курили, скормил кучу утомительной и несъедобной пошлятины про свои подвиги.

— Вот к Гарину всех, кто на релакс, а ко мне всех, кому поправить здоровье. По возможности.

— Я поняла, — улыбается она. — Там мама с девочкой тринадцатилетней записались. Сотрясение у неё.

— Вот! Отлично. Этих ко мне.

— И беременная с растяжением…

— И её ко мне.

— А ещё мужчина… Что‑то там особенное у его жены, хочет лично поговорить со специалистом. Именно с Вами.

— Тогда — тоже ко мне.

— А кофе хотите?

— Кофе, прекрасная Зоя, делает твои кости хрупкими и организует тебе дегенерацию каркаса подкожно‑жировой клетчатки. В народе — целлюлит. Поэтому не пей, Зоя, кофе и никому не предлагай.

— А что предлагать?

— Чай, лучше — зелёный. Без сахара.

— Может, Вы ещё и не курите?