Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

Но вероятно, никакое блюдо не сравнится с настоящими итальянскими спагетти. Легенда утверждает, что их изобрел живший в XII веке знаменитый путешественник генуэзец Марко Поло. Он вообще старался быть во всем первым. Посетил Китай первым из европейцев, напечатал первую в Италии газету, изобрел макароны, они же спагетти. Сколько их видов в Италии, я не знаю. Наверняка больше, чем вин. Каждый город имеет «свои», особо приготовленные спагетти: «по-римски», «по-милански», «по-неаполитански», «по-флорентийски» и так до бесконечности. Я не говорю уже о разнообразных соусах, которых существует бесчисленное множество. Есть «бешеные спагетти» с такими острыми приправами, что глаза вылезают из орбит, и, чтобы погасить жар души, требуется большое количество охлажденного белого вина.

Я, между прочим, тоже изобрел свой собственный рецепт изготовления соуса для самого популярного итальянского блюда. Недалеко от римского корпункта «Известий», на улице Ланчани, находилась маленькая траттория, где хозяином, поваром и официантом был молодой симпатичный паренек по имени Бальдо. Я заходил к нему поесть спагетти «по-римски», которые он мастерски готовил, не жалея приправ. Бальдо относился ко мне с большой симпатией и, присев к столу, непременно опрокидывал со мной стаканчик-другой крестьянского белого вина, которое привозил из своих родных мест где-то под Римом. Однажды я предложил ему «русский» соус: надо слегка обжарить мелко нарезанные кусочки молочного поросенка, затем отдельно — репчатый лук, нарезанный квадратиками, сварить зеленый горошек и порубить как можно мельче дольки чеснока. Всю эту смесь надо вывалить на горячие спагетти, посыпать их натертым пармским сыром, черным молотым перцем и побрызгать сверху разогретым томатным соком. Через несколько дней Бальдо встретил меня радостной улыбкой. Мой соус произвел настоящую сенсацию среди завсегдатаев траттории, в связи с чем на «спагетти алла гитара» (Бальдо назвал новое блюдо почему-то «спагетти под гитару») была повышена цена, хотя для меня они с тех пор стали бесплатными.

…А потом настало время отъезда в Москву. Прощаться с вечным городом лучше всего ночью. Ровно льется неяркий неоновый свет на пустые мостовые и безлюдные тротуары. Воздух чист и прохладен. Эхо шагов отдается гулко, словно в подземелье. Я прощался тогда с Римом, как с любимой женщиной. Обошел все памятные уголки города, отправился в центр на тихую улочку Лата. Сюда я обязательно приводил всех симпатичных женщин, особенно из числа советских туристок, которые приезжали с записочками от моих московских знакомых: «Дорогой Леня, окажи посильное внимание моей доброй знакомой…» Я, как правило, оказывал. И улочка Лата была очень удобным местом, чтобы проявить внимание. На углу — статуя Водоноса с отбитым носом. Бытует легенда об этой фигуре. Жил-был водонос, который сам лично пил вино. Так он и умер, не выпустив из рук стаканчика с золотистым напитком. Рассердились на беспутного малого строгие архангелы и осудили его на вечные времена таскать бочку из-под вина, наполненную только водой. Вот и течет из каменного бочонка, прижатого к чреву водоноса, прозрачная, холодная и удивительно вкусная родниковая вода. Все мои подопечные подруги обязательно пробовали эту воду, за глотком которой следовал непроизвольный жаркий поцелуй.

А вот последнее прости я пришел сказать Риму к знаменитому фонтану Треви. Опять легенда. Будто бы для того, чтобы вернуться еще раз в вечный город, надо бросить в мраморную чашу фонтана монету, стоя к фонтану спиной и обязательно через левое плечо. Я кинул целую горсть монет. И Рим позвал меня во второй раз. Правда, новому свиданию предшествовали некоторые события…

Упоминавшийся мной добрейший Пал Николаич, увидевший во мне перспективного специалиста для неординарной работы, дал на меня наводку в тогдашнее Министерство государственной безопасности, вернее, в его отдел кадров. А я, вернувшись в Министерство внешней торговли с хорошими, как тогда говорили, показателями, начал работать в Управлении торговли с западными странами и готовить к защите диссертацию на тему «Внешнеэкономические связи Италии после Второй мировой войны».

В один из летних дней 1960 года меня срочно попросил зайти секретарь парткома министерства, мой хороший приятель Саша Тутушкин. Войдя в его кабинет, я увидел за столом невысокого человека с очень невыразительной внешностью. Лицо его я бы не вспомнил и сейчас, а вот фамилия в памяти осталась. Хищная такая — Акулов. Саша виновато поглядел на меня: «Так я вас оставлю, а вы побеседуйте».