Собиратели голов

Шприц-ампул в магазине подствольника осталось немного. И Борис очень старался, чтобы каждый выстрел был результативным. Он целился по конечностям, не прикрытым бронежилетом, и нажимал на курок подствольника, только когда был уверен, что попадет.

Не важно, что ампуломет — нелетальное оружие. Главное, что шприц с парализатором гарантированно и надолго выводит человека из строя. А уж добить парализованного противника никогда не поздно.

Вон возле горящего БТР присел и шмалит с колена короткими очередями хэд. Борис целится в виднеющуюся из-за брони ногу.

Выстрел…

Шприц-ампула вонзается в лодыжку между высокой шнуровкой берца и плотным матерчатым наколенником. Автоматчик роняет оружие, весь съеживается словно от внезапно накатившего холода, валится набок. Чуть заметно подергивается. Да, голубчик, парализатор — дело такое…

Еще один хэд с горящей спиной выскакивает из пылающего броневика, бежит к реке. Стреляет на бегу. От бедра. Веером. Паникуя. Вслепую. Не целясь.

У Бориса прицелиться возможность есть. Верхняя, объятая пламенем часть туловища защищена броником. Лучше — по нижней.

По ногам…

Выстрел. Мимо. Ноги бегущего двигаются слишком быстро.

Еще один выстрел. Горящий человек падает лицом в пыль. Тоже сжимается. Лежит неподвижно. Горит — живой еще. Но не может уже ни пошевелиться, ни крикнуть. Паралич, сковавший мышцы, сильнее страха перед огнем, сильнее боли. Потому что сам — боль. И еще какая боль!

— Берест, прикрой слева! — доносится крик из окопа — Кричит Корень. Борис прикрывает. Со второго раза достает хэда, залегшего между колесами тресовозки. Шприц-ампула втыкается в правое запястье противника. И этот готов. Тоже скукожился, как осенний лист.

Возле тресовозки падает еще один хэд. А это уже работа арбалетчика егерей: в пятнистом предплечье торчит короткая стрела. Хэд орет, пытается вырвать оперенную занозу. Но недолго. Через пару секунд он начинает биться в судороге. Изо рта течет пена. Стрелка-то, похоже, отравленная. Имеются, значит, в колчанах диких и такие…

Хэды, уже оправившиеся от первого потрясения, тоже здорово косят нападающих. Но несколько егерей, сумевших добраться до трупов, уже хватают оружие противника и палят из автоматов, снаряженных леталкой. Добивают парализованных. Подбираются к горящим машинам. Позиции диких и хэдов смешиваются. Перестрелка вспыхивает с новой силой. Теперь противники стреляют друг в друга почти в упор. Кое-где доходит до рукопашной.

Снова рвется граната. Свистят осколки. И — еще одна. На этот раз — газовая. Проку от нее мало: все, кто мог, уже натянули противогазы, но кто-то пытается использовать газ в качестве дымовой завесы.

Хэды сползаются к центру, занимают круговую оборону возле тресовозки. Дикие палят по залегшему противнику. А вот кто-то — ага, это, кажется, Гарик — дал очередь поверх хэдовских голов. По борту трес-транспорта.

«Идиот! — поморщился Борис, — Тресов-то за что?!»

Впрочем, выпущенные Гариком пули отрикошетили в сторону. И это было что-то новенькое! Похоже, хэды теперь бронируют и тресовозки тоже. Ну да, ценный груз, который должен быть доставлен в столицу в целости и сохранности, нужно всячески оберегать.

Опа! Борис вдруг обнаружил, что в подствольнике кончились шприцы. И чем теперь воевать? Стрелять из пальца?

Стоп, а что это во-о-он там, в небольшом овражке у обочины? Что-то пятнистое, неподвижное. Не найдется ли там еще одного ствола?

— Наташка, подожди здесь, я скоро!

Не дожидаясь ответа, Борис выползает из-под моста. Теперь по-пластунски, вдоль обочины. И — стремительная перебежка.

Он подбегает к пятнистому телу в овражке. Этот хэд попал под арбалетный болт: из бедра торчит оперение. Хэд не шевелится. Похоже, опять отравленная стрела…

Шлем валяется в стороне. Автомат — под рукой. Словно и после смерти пятнистый не желает никому отдавать оружие.

А отдать-таки придется!

Борис тянется к «калашу».

Хэд неожиданно вскидывается. Поднимает ствол автомата. Гад просто притворялся мертвым!

Борис успевает отбить ногой оружие в сторону, с маху обрушивает приклад своего «калаша» на татуированную голову противника.

Хруст кости. Со лба содран изрядный клок кожи. Хана татуировке! «Ушастая валюта» испорчена. А и хрен с ней!

Хэдхантер оседает на землю.

Борис бросает свой автомат, хватает чужой — с рожком, снаряженным леталкой. Как раз вовремя хватает: из завесы дыма и газа между двумя машинами прямо на него выскакивает пятнистая фигура.

Короткая очередь боевыми. Навскидку, почти не целясь.

Фигура сгибается, складывается как тряпичная кукла. Падает. Броник прошит, о чем свидетельствует пунктир темных точек на груди, из которых сочится влага.

Неожиданно где-то совсем рядом раздается рев мощного двигателя. Тыловой БТР, расстрелянный из пулемета и не подававший все это время никаких признаков жизни, вдруг дергается с места. Неприятный сюрпризец! Очень неприятный… Эту машину Борис уже считал выбывшей из игры. Как оказалось, напрасно.