Собиратель лиц

Анна София Бьерре вытащила мешки с одеждой на задний двор дома, к мусорным бакам. Она чувствовала себя легче с каждым новым мешком. Очищенной. Свободной.

Захлопнув крышку последнего контейнера, она сдула с рук невидимые пылинки и вернулась в дом.

В коридоре она чуть не столкнулась со Старой Евой. Старушка, жившая в квартире под ними, с трудом поднималась по лестнице из прачечной в подвале, неся дырявый пакет в одной руке и держа палку под мышкой другой. Она сварливо покачала головой, когда увидела Анну Софию Бьерре.

— Они всё там, тварюги, так что придётся снова ему звонить.

— Кому? — с улыбкой поинтересовалась Анна София Бьерре.

— Крысолову, — ответила старушка. — Эти звери всё ещё здесь. Я в нашей прачечной чуть на одну из них не наступила.

Старая Ева продолжала брюзжать, а Анна София отсутствующе кивала.

Она больше не слушала. Её мысли крутились вокруг бутылки в подвале.

Она нажала на кнопку лифта. Стальные тросы скрипели, пока лифт медленно приближался к первому этажу. Когда он опустился, звякнул звоночек, и Анна София Бьерре отодвинула дверь.

Секунду она стояла, не двигаясь. Затем повернулась на каблуках и пошла в подвал.

Войдя, она включила свет и быстрыми шагами направилась к раковине возле сушилки. Открыла нижний шкафчик и присела на корточки.

Ближе всего к ней стояли ополаскиватель и стиральный порошок. Во втором ряду были более ядовитые жидкости. Средство для прочистки труб. Технический спирт. Хлорка.

Она отодвинула бутылки в сторону и нащупала водку в глубине шкафа. Бутылка была обернута кухонным полотенцем в синюю клеточку и спрятана за сливную трубу.

Анна София Бьерре достала бутылку из шкафчика и поднялась. Быстрым решительным движением вытащила пробку из бутылки и занесла её над сливным отверстием в раковине.

«Вылить всё», — подумала она.

Они с Лукасом начнут сначала. Теперь всё изменится. Так она ему сказала. Пообещала.

Она медлила и рассматривала бутылку.

Водки было полбутылки — и она была прозрачная, холодная.

Завтра, кивнула она сама себе. Завтра она станет хорошей матерью. Она сделает всё, что в её силах, — и всё изменится.

Завтра…

Она закрыла глаза и поднесла бутылку к губам.

Благодарность

Я должна сказать огромное спасибо всем читателям, которые приняли Элоизу и Шефера с распростёртыми объятиями в книге «Трупный цветок» в прошлом году. Это превзошло мои самые смелые ожидания. Я по-прежнему преисполнена радости и благодарности.

Большое спасибо, профессор судебной медицины Ханс Петер Хоуген, за то, что ваша дверь всегда открыта для меня. Спасибо за ваше тепло, улыбчивость и таланты. Я бесконечно вас уважаю.

Большое спасибо старшему сержанту Бенедикте Вевер Ярнойе и бывшему начальнику Медкомиссии, Бенту Исагеру-Нильсену, за неоценимую помощь в работе над деталями расследования. Тёплая благодарность моему дорогому другу, психологу-реабилитологу Метте Арфф Риммен, за то, что познакомила меня с ходом работы в казармах Сванемёллен.

Спасибо Хане Рёнберг и Агнете Эвад, которые принимали участие в большом конкурсе читателей, где мы выбирали имена персонажей для книги. Я не представляю, что Руда Йохансена и Томаса Странда могли бы звать иначе. Также выражаю благодарность Лисе Лотте Йохансен за то, что она предложила Патрика Йоргенсена, и слушателям радио «Go’Morgen P3» за множество занятных и креативных предложений.

Большое спасибо моему редактору, феноменальной Лене Виссинг. Я ценю вашу наблюдательность и всегда чувствую себя услышанной и уверенной в нашем сотрудничестве. Спасибо моему невероятно крутому агенту, Нюе Гульдберг, благодаря которой серия книг о Кальдан и Шефере продаётся за границей. И спасибо всей «команде Ханкок» в издательстве «Lindhardt og Ringhof» за то, что они все за меня горой.

И под конец спасибо той горстке людей, благодаря которым и для которых я дышу: моему любимому мужу Тиму, нашим детям, Веге и Кастору, всему клану Огорд-Йенсен, моему свёкру и свекрови и моей подруге Катрине Энгберг: СПАСИБО за то, какие вы люди, и за то, что вы делаете. Я люблю вас.

И к слову: данная книга — вымысел. Это значит, что я всё сочинила. Герои повествования, так же как и школа Нюхольм, «Демократиск Дагблад» и медицинский центр на улице Амалиегаде, являются не чем иным, как продуктом моей фантазии.