Собиратель костей

... На фрагментах бумаги находился железный болт. С шестигранной головкой, с выдавленными на ней буквами «КЭ». Длина — два дюйма, резьба по часовой стрелке. 15/16 дюйма в диаметре...

—Несколько дней я буду весьма занят, — сообщил Бергер, поглядывая на свои часы. Райм заметил, что у доктор был превосходный «Ролекс». Что ж, смерть всегда прибыльна. — У меня есть еще час или что-то около того. Давайте поступим так. Мы сейчас с вами еще немного побеседуем, потом я вам даю день для передышки, и после этого мы встретимся еще раз.

И снова что-то внутри не давало Линкольну покоя. Что-то зудело в нем. Чесотка — это проклятье для всех паралитиков, но на этот раз Райм испытывал интеллектуальный зуд. Тот самый, который мучил его всю сознательную жизнь.

— Послушайте доктор, внезапно попросил Райм, — а не могли бы вы мне оказать одну услугу? Вот здесь мне оставили один отчет. Просмотрите его, пожалуйста. Меня интересует фотография железного болта.

Бергер еще колебался:

— Фотография?

— Поляроидный снимок. Она должна быть где-то приклеена, скорее, в конце, а перелистывать всю пачку мне очень долго.

Бергер взял отчет в руки и начал переворачивать одну страницу за другой.

— Вот здесь. Спасибо.

Едва взглянув на фотографию, Райм понял, что дело всерьез заинтересовало его. Нет, только не сейчас! Однако удержаться он не смог:

— Извините, но нельзя ли теперь снова вернуться к той странице, которая была открыта?

Бергер повиновался.

Райм ничего не сказал, глаза его жадно вчитывались в текст.

И снова эти обрывки бумаги.

Три часа дня... страница 823...

Сердце Линкольна бешено заколотилось, лоб покрылся испариной. Он услышал знакомый нарастающий шум в ушах.

Райм мысленно представил себе заголовок завтрашних газет: «Пациент умирает во время ведения переговоров с доктором смерти...»

Бергер взволнованно заморгал:

— Линкольн? С вами все в порядке? — тихо спросил он, хитрым взглядом продолжая изучать Райма.

— Понимаете, доктор, — заговорил Линкольн, изо всех сил стараясь, чтобы голос его прозвучал обыденно, — мне тут кое-что принесли и попросили высказать свое мнение.

Бергер медленно кивнул:

— Значит, дела у них без вас идут неважно?

— Ничего страшного. — Райм попытался как можно беспечней улыбнуться. — Я подумал о том, а что, если нам с вами встретиться, скажем, через пару часиков?

Здесь надо проявить максимальную осторожность. Если доктор почувствует, что Райм заинтересовался отчетом, то он явно не сочтет его склонным к самоубийству. Чего доброго, он заберет свой бесценный пузырек с таблетками, пластиковый пакет и улетит назад домой.

Бергер раскрыл свой блокнот и несколько секунд внимательно изучал его:

— Нет, сегодня я слишком занят, ничего не получится. Посмотрим, что у нас завтра... Боюсь, что раньше понедельника я не смогу у вас появиться. Значит, до послезавтра.

Райм колебался. Что же происходит? Желание его души, к которому он стремился каждый день вот уже в течение года, кажется, может исполниться. Так в чем же дело?

Необходимо принять решение.

Его собственный голос показался Линкольну далеким и искусственным:

— Ну, хорошо. Значит, в понедельник. — И он снова попытался изобразить на лице улыбку.

— Так что же у вас за проблемы? — ненавязчиво поинтересовался доктор.

— Понимаете, меня попросил о помощи один человек, с которым мы когда-то вместе работали. Ему нужен мой совет. Впрочем, мне не надо было обращать так много внимания на его просьбу. Я обязательно позвоню ему.

Нет, дело тут вовсе не в дисрефлексии, и даже не в приступах депрессии.

Линкольн Райм почувствовал, как его охватывает приятное, давно забытое чувство. Ему надо было торопиться.

— Вы не могли бы прислать ко мне Тома? — обратился он к Бергеру. — Он сейчас, наверное, внизу, на кухне.

— Конечно. С удовольствием.

Только сейчас Райм заметил нечто странное в глазах Бергера. Что же это? Предосторожность? Может быть. Или разочарование? Но сейчас у Линкольна не было ни времени, ни желания разбираться в подобных мелочах. Как только шаги доктора затихли, он нетерпеливо выкрикнул:

— Том!

— Что? — тут же отозвался снизу молодой человек.

— Звони Лону. Пусть тут же возвращается сюда. Скорее!

Интересно, сколько же сейчас времени? Стрелки показывали начало первого. Оставалось менее трех часов.

Глава четвертая

— То, что нашли на месте преступления, туда положили не случайно, — заявил Линкольн Райм. — Это было сделано преднамеренно. Тут разыграна чуть ли не целая пьеса.

Лон Селитто снял пиджак, под которым оказалась жеваная неглаженная рубашка. Он прислонился к столу, заваленному всевозможными бумагами и, сложив руки на груди, внимательно слушал своего старого друга.

Вместе с Лоном вернулся и Джерри Бэнкс. Сейчас он не сводил своих светло-голубых глаз с Райма. Ни кровать, ни панель управления больше его не интересовали.