Собиратель

Старуха не унималась, в её глазах зажегся нездоровый блеск, руки продолжали бить кровать, она уперлась на затылок выпятив грудь вверх. Женщину выгнуло в истерическом припадке. Соня попыталась надавить ей на плечи, но любое прикосновение девушки воспринималось агрессивно, и это еще больше разжигало агонию в её вспышке гнева.

Крошечная квартира как резервуар моментально наполнилась смердящим запахом экскрементов в вперемешку с дикими воплями. У Сони зазвенело в ушах, тело трясло как при сильном ознобе, из-за лопающихся кровеносных сосудов в глазах, комната приобрела алый оттенок. Тошнота вместе с сердцем подкатывала к горлу. Девушка выдернула из-под головы старухи подушку и стала озлобленно избивать агонизирующее тело.

–Хватит орать! Хватит орать!

Подушка хаотично приземлялась и на кровать, и на грудь женщины, и на голову. Белая наволочка стала постепенно окрашиваться в кремовый цвет. Удары приходились и на лицо, тем самым пачкая всю лежачую старуху. Кричащий рот продолжал терзать Соню, не взирая на пастообразную массу на щеках и губах.

Соня избивала подушкой пока не устала. Руки забились. Но истошный крик продолжался.

«О Боже как же она достала!»

Девушка положила подушку на лицо пенсионерке и стала на неё давить.

– Замолчи, замолчи, – сквозь зубы повторяла Соня.

Она навалилась всем телом на подушку и стояла так до тех пор, пока темп бьющих рук не сбавился, а потом и вовсе прекратился, руки вяло упали как плети. Глухой крик через подушку тоже затих.

– Замолчи, – дыхание у Сони было прерывистое, ноздри жадно ловили очередную дозу кислорода. Когда тишина продлилась около пяти минут, девушка потихоньку убрала подушку от лица старой женщины.

Тусклые голубые глаза смотрели в потолок, открытый рот перекошен в гримасе беззвучного крика. Соня смотрела на Тамару Марковну и не понимала, что с той не так.

–Умеешь же молчать, – с отдышкой сказала девушка.

Она пошла мыть руки. Единственное чего ей хотелось сделать в первую очередь, так это позвонить Марине и в приказном тоне заявить, чтобы её срочно вывозили из этого дурдома, с этой сумасшедшей старухой она больше не может сидеть. Присев на стул на кухне, девушка взяла телефон, но не смогла набрать номер из телефонной книжки, потому что руки тряслись так, что невозможно было удержать аппарат.

«Надо постоять под горячим душем» – решила она.

Залезая в ванну, Соня в очередной раз ругнулась, лицезрея на полу сорванную при падении шторку.

– «Чертова квартира!»

Пол значительно намок, пока девушка стояла под сильным напором воды. Хлюпая по нему, она вышла на кухню и поставила себе чайник.

– «Доброе утро, Сонечка»

Выпив две чашки чая с несколькими ложками сахара, девушка достала борщ из холодильника, налила в тарелку и понесла в комнату.

–А что это мы молчим? – язвительно начала Соня. – Давайте, теперь кушать подано, садитесь жрать пожалуйста. – она села на краешек кровати, и приготовила ложку с супом.

Женщина с открытым ртом и глазами, продолжала бездвижно лежать.

– Подъем толстуха, – прошептала девушка, она поставила тарелку с едой на тумбу и стала поднимать пенсионерку за плечи.

–Тамара Марковна вам надо меньше есть, вы стали совсем неподъемной.

Соня бросила попытки поднимать пенсионерку, отодвинулась, взяла опять тарелку в руки, и посмотрела на женщину. Перекошенное лицо молчало. Соне потребовалось около двадцати минут времени, чтобы осознать, что эта женщина больше никогда не издаст ни единого звука. Никогда.

–Умерла. – вслух сказала девушка.

Глава 12.

Соня вылила борщ из тарелки в унитаз и тут же поморщилась от своего поступка. Не в её принципах так уничтожать еду, это неправильно. Она слышала, что в деревнях есть специальные вёдра, куда сливают всё недоеденное и потом этим кормят свиней. Те наверняка с удовольствием полощут свои рыла в таких вкусных помоях. В голове промелькнули образы крючко-хвостатых млекопитающих, а затем прогремел недовольный голос, выгоняющий их обратно в хлев.

«Тамара Марковна никогда не держала свиней, почему же потеряв рассудок, она представляла именно их?» – подумалось Соне, сгорбившейся на кухонном стуле.

Тик…Так…Тик…

«Часы? Никогда их не слышала» – Соня сидела в звенящей тишине и смотрела на открытую комнату. На большой кровати как гора, лежало тело обнажённой старухи. От тела фонило жутким спокойствием и гипнотическим ужасом мёртвой неподвижности. О том что время продолжает идти дальше, напоминало только тиканье часов.