Собирай меня по осколкам

Что делать дальше, куда идти? Я не знал. Уселся в подъезде возле квартиры Маши, облокотился о перила, упираясь головой в холодную железяку. Вытащил сотовой, провел пальцем по экрану. Зашел в галерею, а там ее фотки. Красивая. Улыбается. В телеге сообщения с ее голосом. Милые глупости, от которых дух захватывает.

- Куда ты пропала, дурочка? – произнес, разглядывая экран. Мозгами понимал, наверное, Маше нужно время подумать обо всем. Но как мне быть? Второй раз она решила сбежать. Черт. Проклятое чувство дежавю. Как и три года назад. Не поговорила. Не спросила.

Я вдруг задумался, неужели Маша никогда не ощущала мою любовь? Неужели я мало делал, неужели отдавал себя не до конца? Да, за спиной вагон грешков. Да, наше общение началось не с той ноты и это сложно простить. Но… Мне казалось, плохое осталось в прошлом. Мне казалось, мы начали с чистого листа.

В подъезде послышались голоса, я подскочил. Почему-то решил – Уварова идет. Побежал вниз, сердце бухало, достигая глотки. Меня колотило, перед глазами плыло. В груди полыхал огонек надежды. Маленький. Последний. Очень нужный. А потом он погас. Я остановился на лестничной клетке, замечая незнакомых женщин. Они улыбнулись, проходя мимо: такие веселые, живые. На их фоне я был ходячим трупом.

Захотелось выпить. Много. Чтобы перестать метаться, чтобы не разрывало внутри, чтобы не кровоточило так. Меня словно обливали кипятком по открытой ране. Проклятое чувство. Давно забытое.

Дома я открыл виски и залил в себя разом два стаканчика. В квартире не горел свет, не звучали поздравительные речи, по телеку не шел голубой огонек, в воздухе не витал запах салатов и мандарин. Я сидел на кухне, сжимал стакан, а когда сжимать было невмоготу, добавлял в него спиртное. Алкоголь обжигал все органы, и пустой желудок. Думал, станет легче, но почему-то не становилось. Тупая боль будто проникала глубже, а в голове мелькали воспоминания.

Мы держимся за руки. Гуляем. Она улыбается, откидывает забавные шуточки, тянется обнять меня. Вот привстает на носочки, а вот мы целуемся. Слишком жарко, чтобы не захотеть продолжения. Она трепет меня по волосам. Ставит тарелку с ужином, наблюдает с интересом, как я будет пробовать ее стряпню. Смущается. Черт. Маша так забавно смущается.

Я провел рукой по лицу, покачиваясь на стуле. Облокотился о стенку, запрокинув голову к потолку. За окном искрили салюты, озаряя небо разноцветными шапками. Незнакомые голоса кричали поздравления, стаканы чокались.

Как же бесит все. Кому-то слишком весело, а у меня вены превратились в натянутые жгуты. И один единственный вопрос на языке: почему…

42.2

Маша не вернулась. Она словно внесла меня в личный черный список. Наглухо закрыла дверь, забила ее гвоздями и повесила табличку с тремя буквами. Посыл отличный, я бы сказал отменный. Под алкоголь он меня забавлял, но на сухую выворачивал наизнанку.

Первого вечером приехали родители. Жаль, конечно, что они застали в таком виде любимого сына. Я еле на ногах стоял, после очередной попойки. Мать была в шоке, начала расспрашивать, охать, переживать. Бошка трещала, а от ее нотаций, казалось, туда забивают гвозди молотом. Зато отец подхватил под локоть и затащил в ванну. Умел он быть жестким. Закрыл дверь на замок, включил ледяную воду и практически силой запихнул меня под струи. Я орал на него, пытался махать руками, но толку не было. Он же трезвый, явно сильней будет.

- Проблемы не решают водкой, - крикнул старик, крепко сжимая мою шею под краном.

- Отпусти! Ненормальный! Совсем поехал?

- Тут вся квартира пропахла выпивкой. Спиться решил, Тимур? – цедил он.

- Моя жизнь, что хочу то и… твою! Я сдохну быстрей от этой воды, чем от выпивки!

Минут через пять отец отпустил и даже накинул полотенце. Весь мокрый и продрогший я вышел из ванны, взирая по сторонам. Накатила волна стыда перед матерью. Она не заслужила видеть меня таким. А та, кто заслужила, черт знает где.

Я вдруг подумал, для чего хватаюсь за падающий канат? Он давно упал, он у самой пропасти, его невозможно достать. Пора бы сдаться. Если Маша до сих пор не поняла ничего, то вряд ли поймет. Не хочу объяснять. Достало. Наверное, нам не суждено быть вместе. Тупо не суждено. Попробовал, оступился. Снова попробовал. Снова оступился. Третий раз падать в пропасть заведомо глупо. В конце концов, я не дебил.

А любовь… она имеет свойство затупляться. Наверное…

* * *

Больше я не пил, как отбило. Много думал, хотя в моем случае это вредно. Скучал. Сильно. Кости ломало, каждый орган сжимало, особенно тот, что в грудной клетке. Невыносимое чувство. Люди вокруг казались слишком радостными, бесили. Хотелось, чтобы все исчезли. Хотелось сорвать крючок и отправить гранату. Во мне росла ненависть, только не понятно, к чему или к кому. Потому что Машу я продолжал вспоминать с заветным упоением, от одной мысли о ней, у меня заканчивался кислород в легких.