Собирай меня по осколкам

Спать я ложилась тоже с мыслями о маме Тимура. Он продолжал сидеть за компом, не замечать меня и делать вид, будто один в этой маленькой комнатке. Я легла на то же место, где засыпала в прошлый раз. Накрылась одеялом, а потом собралась с мыслями и все же спросила.

- Тимур, - позвала едва слышно. Авдеев, правда, моментально оглянулся. Затем почему-то поднялся и щелкнул свет. И этот простой вроде бы жест, отозвался теплотой у меня в сердце. Забота ведь проявляется в мелочах. Иногда ты видишь эти мелочи даже там, где их нет.

- Тим, я… - темную комнату освещал лишь свет из монитора. – Твоя мама, как она?

- Уже лучше, - сухо ответил он. Повернулся, и замер на мне. А я на нем. Как три года назад. Словно мы сидим на той крыше. Словно ветер задувает под одежду, а Тимур откидывает пошлые шуточки.

- С ней что-то…

- В аварию попала, кома… чудом выкарабкалась.

- Как… - с хрипом вырвалось у меня.

- Ну а как это бывает, Маш? Аварии – штука такая… непредсказуемая.

- А когда… ну… когда это произошло? – тихо произнесла. Дышать почему-то получалось тяжело.

- Не самый удачный вопрос.

- И все же? – зачем-то настаивала я. Казалось, за этим ответом скрывается что-то важное.

- Через десять минут после того, как я увидел вашу с Арсом фотку.

Я ничего не ответила. Щеки, правда, загорелись, словно их опылили огнем. Сделалось не по себе. Внутри чем-то острым прошлось, задевая бьющийся орган. Я прикусила губу и подтянула ноги к себе, пряча нос под одеялом.

- Чего молчишь? – спросил он, не сводя с меня глаз. В темноте они переливались грустным огоньком, и от этого чувство вины нарастало новым слоем.

- Я… мне жаль, - полушепотом ответила, отводя взгляд в сторону.

Не смотри так на меня, иначе начну думать, что совершила самую большую ошибку в своей жизни.

- Ты ни в чем не виновата. Это отец.

- Он был за рулем? – осторожно спросила, и в этот раз снова глянула на Тима. Он продолжал сидеть на полу, скрестив ноги, в позе по-турецки.

- Нет, но они ругались накануне. Может, им надо было просто поговорить, но они долгие годы продолжали упорно молчать. Взрослые, а ведут себя хуже детей.

Тимур задумчиво вздохнул, а мне вдруг захотелось его обнять. Словно ему было одиноко, словно все его бросили. Глупое чувство. Странное. И непреодолимое.

- Эта фотография, - сорвалось неосознанно у меня. – Она не…

- Я знаю, - оборвал Тим, едва слышным категоричным заявлением. Улыбнулся, но в этой улыбке не было радости. Сплошная тоска. Так бывает, когда смотришь на пасмурное небо, на котором давно не было просвета.

- Что знаешь?

- Эй, ненормальная, спи. Устал я от твоих вопросов.

- Тимур…

- Что? – сердце у меня сжалось от того насколько мягко и нежно он произнес это «что». Губы задрожали, в глазах возникла влажность.

Он так близко и так далеко одновременно. Сейчас, когда мы находимся на таком маленьком расстоянии, когда можем смотреть друг на друга, я ощущаю еще сильней, как сильно мне не хватает этот высокомерного дурака.

- Спокойно ночи, - буркнула отверчиваясь. По щеке скатилась слеза, но я с головой залезла под одеяло.

Тимур никогда больше не увидит моих слез. Хотя самые горькие слезы отдаются только ему. Почему-то…

23.2

Утром в универ мы поехали вместе. Вообще это было забавно, но немного грустно. Допустим, во время завтрака. Я поставила тарелку с яичницей на стол, а Тим в итоге выковыривал оттуда лук. Потому что он плохо прожарился. В отместку Авдеев сделал мне чай с молоком, хотя сказал, что будет заливать в кружки кофе. Нет, себе-то он соорудил черный напиток, а мне ерунду какую-то.

- В Казахстане все пьют чай с молоком, - усмехнулся Тимур.

- А чего тогда себе не сделал? Раз это полезно и вкусно.

- Я что дурак? И вообще, вот ты лук, когда жаришь, неужели не видишь, что он еще белый. Его надо до черного прожаривать.

- Он будет горелым и не полезным, дурачина! – крикнула я, сидя напротив за столом.

- Зато съедобным и вкусным, - заявил этот умник.

- Ты должен спасибо сказать, что я вообще удостоила тебя чести есть мою стряпню!

- Нет, не так. Это ты должна спасибо сказать, что я удостоил тебя чести готовить для меня, - с гордостью заявил Авдеев. Я схватила вилку и замахнулась, а он даже глазом не повел. Откуда столько самомнения.

До универа мы тоже ехали в полном аншлаге. Хотя мне уже кажется, что по-другому как-то у Тима не получается. Все красные сигналы – не для нас. Машину подрезать – запросто. Я держалась за ручку до самой парковки. Однако он и там умудрился крутануть так, что меня повело вперед, и даже слетела шапка с головы.

- Ответь мне только на один вопрос, - буркнула, надевая обратно шапку и поправляя волосы.

- Ну, если только на один, - самодовольно сказал Авдеев, заглушая мотор.

- Ты покрасоваться решил?

- У, детка, да ты раскусила мой коварный замысел, - откровенно усмехнулся Тим.

- Клоун! – фыркнула я, выскакивая из его дорого кожаного салона. Хотя раньше мне здесь очень нравилось. И целовались мы тоже раньше в этой белой ласточке.