Собинов

С точки зрения вокальной артист еще раз доказал здесь (вспомним исполнение таких партий, как Самозванца, Фра-Дьяволо, Андрея), что легко может раздвигать рамки, обусловленные чисто лирическим характером его голоса.

«Дебютант доказал, — писал рецензент после премьеры, — что при наличии превосходной дикции, темперамента, вообще сценического дарования сила голоса в партиях такого рода вовсе не имеет довлеющего значения. Ведь драматические эффекты достигаются не только «громовыми раскатами», составляющими непременную принадлежность доброй старой школы. Собинов дал вполне цельный образ пылкого и независимого итальянца-художника. Ярко проведена им сцена допроса. С каким великолепным пафосом брошены после пытки в лицо тирану Скарпиа слова: «Победа, победа! Солнце мщения, взойди и к победе нам путь освети!..»

Однако радость, которую артист испытал, работая над образом Каварадосси, была омрачена запрещением оперы на императорских сценах. Собинов спел Каварадосси всего два раза в спектаклях итальянской оперы. Дирекция императорских театров нашла, что «Тоска» в данной ситуации прозвучит чересчур революционно.

В России предвоенных лет действительно было неспокойно. Жестокая расправа с рабочими Ленских приисков всколыхнула всю страну. Растущая волна стачек на фабриках и заводах, крестьянские бунты против помещиков указывали на то, что живой источник народного противления, долго таившийся где-то в глубине, снова забил и выходит наружу.

С интересом раскрывал теперь Собинов газеты. Каждое утро несло нечто радовавшее, возбуждавшее надежду, что падет, наконец, темный и жестокий мир Кащея, под бременем которого задыхались миллионы честных тружеников.

1913 год. Новой волной стачек отметили рабочие годовщину «Кровавого воскресенья» 9 января 1905 года. К весне напряжение борьбы еще более усилилось, и празднование трехсотлетия царствующего дома Романовых вызвало бурные демонстрации протеста рабочих и передовой интеллигенции. Первомайские демонстрации, несмотря на ожидавшие их участников преследования полиции, год от году становились многолюднее.

Искусство вообще и оперное в частности в те годы было небогато социально насыщенными произведениями. Композиторы, которые хотели бы высказать симпатии к революционерам и протест против самодержавия, должны были прибегать, подобно писателям, к сказке, эзопову языку.

Собинов хорошо знал оперу Римского-Корсакова «Кащей Бессмертный» и очень жалел, что для него в этой опере нет подходящей партии. Тем интереснее и значительнее была для него работа над образом Каварадосси, и тем сильнее уязвлен был артист, узнав, что «Тоска» запрещена царской цензурой и ни в Большом театре, ни в Мариинском не пойдет. Показать созданный им образ Каварадосси широкому зрителю, проверить на этой демократической, более близкой ему по духу аудитории свою работу художника и гражданина было не только его страстным желанием, но и долгом, как считал сам артист.

Запрещение постановки явилось в известной степени нарушением контракта Собинова с театральной дирекцией, которая обещала артисту новые оперы по его выбору. В эти годы, когда в воздухе уже реяла угроза войны, а внутреннее положение в стране ухудшалось рее более и более, такому чуткому художнику, как Собинов, очень трудно было сохранять спокойствие и выступать в прежнем репертуаре, показывая себя публике то в «Манон», то в «Вертере», изображать то Надира в «Искателях жемчуга», то Фауста. По-прежнему прекрасные и близкие его сердцу, эти образы теперь словно окутались дымкой отдаленности, и артисту с большим трудом удавалось «влезать в шкуру» этих героев, как говорил Щепкин.

Томило и желание соприкоснуться с иным зрителем, с теми, чья жизнь проходила в жестокой борьбе за существование, в работе на хозяев, кому недоступны были дорогостоящие билеты в оперу и в театр, чьи эстетические потребности удовлетворялись в условиях царского режима разными душеспасительными лекциями на религиозные и монархические темы, лубочными картинками, бродячими шарманщиками, фокусниками да механическими органами в трактирах.

«Поневоле народ так любит ходить в церковь, где поют хорошие певчие, — думалось Собинову, когда он проезжал мимо набитых до отказа церквей. — Все-таки благолепие, стройность пения, возможность и самому присоединить свой голос к возгласам псаломщика на левом клиросе… А как богат песнями русский народ! И какое это сокровище, какие таланты таятся в народной толще!.. С таким народом, для такого народа стоит раздумывать, искать и находить новое».

XII. НАВСТРЕЧУ СВОБОДЕ

Наступило тревожное лето 1914 года. Прозвучал выстрел в Сараеве, послуживший предлогом к началу небывалой по числу жертв в истории мировой бойни. Германия и Россия, Франция, Англия, Италия — все новые и новые страны включались в орбиту этого страшного колеса. Как карточные домики разлетались все клятвы о международной солидарности вождей социал-демократических партий.