К этому можно добавить и лязг ножниц во время стрижки женщин перед газациями, который слышали некоторые свидетели, и шум работающего двигателя для газаций. Давайте предположим, что заключенные-рабочие действительно все это слышали или видели. Является ли все это достоверным доказательством массового убийства? Вовсе нет!
Начнем с криков. Если они были, их вполне можно объяснить паникой, возникшей среди узников лагеря III во время процедуры помывки и дезинфекции (уничтожения вшей). Ведь многие из них на самом деле могли испугаться, ибо это было для них непривычным. Если верить свидетелям, крики быстро смолкали потому, что заключенные уже были мертвы. Более логичным объяснением может быть то, что они поняли, что непосредственная опасность им не грозит.
Стрижка женщин противоречит официальной версии событий. Может ли кто-то из сторонников гипотезы физического искоренения всерьез поверить, что нацисты бы замедлили или вообще застопорили процесс уничтожения только ради того, чтобы собрать с каждой партии заключенных примерно 100 кг женских волос? Ведь их ценность составляла лишь крохотную долю от общей стоимости конфискованного у депортированных евреев имущества. Зато если вспомнить о процедуре уничтожения вшей, стрижка волос представляется вполне логичной с точки зрения гигиены.
Шум мотора: как уже неоднократно подчеркивалось, ранние свидетели ни словом не упоминали о «двигателе для газаций», зато описывали совсем другие методы убийства. И если заключенные действительно слышали шум двигателя, то они тогда не ассоциировали его с убийством людей. Разумеется, вполне возможно, что в лагере III работал какой-то мотор, но он мог служить для производства электрического тока или силовой установкой для насоса.
И даже сожжение трупов не является само по себе доказательством массовых убийств. В любом случае во время путешествия в переполненных вагонах и во время пребывания в самом лагере в нем умирали люди. Мы еще вернемся к этому вопросу. То, что трупы сжигались, вполне объяснимо соображениями гигиены.
Запах разлагающихся трупов, как всем известно, невыносимо отвратителен. При захоронении в открытых или неглубоких могилах он — в зависимости от погоды и ветра — распространяется на большие расстояния. Американская журналистка Элизабет Ньюффер так описывает свои ощущения от раскопки массового захоронения в Боснии:
А ведь в этой могиле была захоронена всего пара десятков трупов.119 При таких обстоятельствах заключенные Собибора не могли узнать, исходит ли трупный запах от десятков, сотен или тысяч трупов.
Аргумент Тойви Блатта, что, мол, «никто не возвращался оттуда живым», можно легко объяснить, опираясь на различные планы лагеря Собибор. Начерченный Биллом Разерфордом в 2002 году план лагеря,120 считающийся самым надежным и частично основывающийся на данных аэрофотосъемки, показывает, что северная, восточная и западная границы лагеря III были практически не видны из других лагерных секторов. Это означает, что заключенные из лагеря III, отправляемые транзитом дальше на восток, после процедур помывки и уничтожения вшей могли покинуть лагерь незаметно для заключенных из лагерей I и II. Потому «самое логичное доказательство», приводимое Тойви Блаттом, нельзя назвать не то что «косвенным доказательством», но и доказательством вообще!
Подведем итог: приводимые свидетелями аргументы в пользу того, что Собибор был лагерем уничтожения, не выдерживают серьезной критики.
3. «Коварный обманный маневр» немцев