Собаководы

— А давайте. Обсуждать нам много, — вдруг на свою погибель согласился Кеша. Пить он не любил, но иногда за компанию... В этот раз головой он точно не думал.

Начиналось все благопристойно, они прошлись по документам, по заключениям английской фирмы, которые Семен перевел и заверил на русском, потом перешли к решению проблем, где Кеша так ушел в анализ, что не заметил, что давно снял пиджак, и расстегнул немного рубашку, а заодно и выпил больше запланированного с Семеном, который смотрел на него, почти пожирал глазами. Или Семен просто так внимательно слушал?

Потом они перешли на собак, и Кеша запел соловьем про своего Ритузю, а Семен вдруг стал «подпевать». У него тоже оказался русский той-терьер. Достался от мамы. Черненький и борзый, но любимый шкет. Он и жил пока с мамой. Пока Семен строил дом в вип-поселке около гольф-клуба.

Что дернуло Кешу так вульгарно навязаться, он и сам не понял, но спросил:

— А можно будет посмотреть на него, когда перевезешь сюда?

На «ты» они перешли почти сразу, как чокнулись первыми стопками.

— Не вопрос, — ответил Семен, а потом предложил выпить еще, потом говорили о семье, и вроде выпили еще... В общем, Кеша был сильно пьян, когда вдруг обнял Семена на тихой улочке, где они ждали такси и прошептал:

— Мы с вами не сработаемся, Семмен Лвоич... Вы мне нравитесь, как мужчина, а я страдать не лблю...

Семен обнял его покрепче, а потом трезвым голосом спросил:

— Вы гей, Иннокентий?

Кеша не в силах уже говорить, лишь кивнул, и прижался к мощной груди своей ожившей мечты. Видел бы он себя сейчас со стороны, то придушил бы шарфом, как домой бы вернулся. Пьянь, да еще и липнущая пьянь!

А потом Семен уверенно ответил:

— Я тоже.

Кеше показалось, что он ослышался.

— Что?

— Я тоже гей, Иннокентий.

— Так не бывает, — улыбнулся Кеша.

Такси наконец-то подъехало, и он уже понадеялся, что сейчас его усадят и закроют дверь, а он в машине вдруг поймет, что все это ему привиделось, но Семен уверено разместил его на заднем сидении и сел рядом. Так и доехали до дома.

А потом Семен вдруг оказался в его квартире, помогая раздеться. Вообще. До боксеров.

Кеша сначала хмурился, а потом полез целоваться, и ему ответили слишком реалистично и жарко для фантазии. А потом... потом была темнота, которая вдруг будто разбилась при звуках будильника. Он пошарил рукой, но не нащупал телефон, зато нащупал мощный бицепс и твердый живот. Он еле разлепил глаза, а когда увидел обнаженного Семена в своей кровати, дал петуха:

— Почему ты здесь?

Семен медленно открыл глаза и недовольно пробасил:

— Ложись, рано еще, — и сильной рукой уложил к себе на грудь, где мерно билось сердце.

Кеша так и лег с выпученными глазами, пытаясь вспомнить, что вчера произошло. Натворил он дел. Наломал елок.

ГЛАВА 17. Тойчик

ГЛАВА 17. Тойчик

Спустя полчаса на кровать прыгнул Ритузя и потопал не по Кеше, а прямо по Семену, обнюхивая. Потом остановился у его лица и лизнул. Семен фыркнул, а потом пробубнил:

— Буся, дай поспать. Потерпи шкет.

Ритузя тявкнул, обидевшись, что его с каким-то Бусей сравнили. И Кеша понял — пора вставать. Он завозился, выпутался из одеяла и объятий, перебежками ушмыгнул в ванную. Поведение достойное пятилетнего ребенка! Он же, в конце концов, в своей квартире!

Но отражение в зеркале как-то не хотело соглашаться, показывая испуганного, худощавого и взъерошенного молодого мужчину. Кеша бы мог порадоваться, что выглядит так молодо, но не сегодня. Хотелось бы выглядить более внушительно, когда он будет разговаривать с Семеном.

Он уже умылся, когда в дверь постучали. Открыл дверь и снова завис — Семен стоял в черных боксерах с Ритузей на руках и выглядел, как картинка из календаря с горячими пожарными.

— Доброе утро, — хрипло сказал Семен и улыбнулся. Похоже Беркутова ничего не беспокоило: ни то, что он голый в чужой квартире, ни то, что эта квартира принадлежит мужчине. Кеша вдруг покраснел, потом побелел, вдруг включив мозг и сложив два плюс два: Семен Беркутов решил и на елку залезть, и жопу не ободрать. Вот как это называется! Кеша ему и с проектом поможет, и трахать его можно, потому что, кто такому откажет. Особенно, такой обычный гей, как Иннокентий Мышкин.

— Не совсем, — сердито ответил Кеша и прошел мимо Семена, отталкивая его плечом. Семен непонимающе посмотрел на Ритузю, который уставился на него в ответ. Мужчина прошел следом на кухню и уселся на табурет, вытягивая по-хозяйски ноги.

— Голова болит? — уточнил Семен и получил в ответ злющий взгляд Кеши, который решил приготовить кашу. Бекон уже жарился, разнося вкусный аромат по небольшой кухне.

— А мне можно яичницу?

— Дома поешь, — буркнул Кеша, помешивая кашу.

Семен опустил Ритузю и ушел в ванную, где спокойно принялся мыться. Потом вышел — Кеша услышал, как он ушел в комнату — и вернулся одетый и совершенно злой. Надел верхнюю одежду и хлопнул дверью.