Собака Баскервилей

Леди Брэкенстолл оказалась женщиной необыкновенной. Изящная гибкая фигура, плавные женственные движения, золотистые волосы и голубые глаза, изумительной красоты лицо, которое, должно быть, дышало здоровьем до того, как недавняя трагедия оставила на нем след в виде впалых щек и покрасневших век. Было заметно, что пострадала она не только морально, но и физически, поскольку над одним глазом расползался и набухал ужасного вида фиолетовый кровоподтек, который ее горничная, высокая строгого вида женщина, усердно смачивала раствором уксуса. Когда мы вошли, леди лежала на кушетке, но быстрый внимательный взгляд, которым она встретила нас, и настороженное выражение прекрасного лица указывали на то, что ни самообладания, ни мужества она не лишилась. Леди была в легком пеньюаре, синем с серебром, но на спинке кушетки рядом с ней лежало черное, отделанное блестками нарядное платье.

– Ведь я уже все рассказала вам, мистер Хопкинс, – устало произнесла она. – Вы не могли бы сами повторить? Ну хорошо, если вы считаете, что это необходимо, я расскажу этим джентльменам, что произошло. Они уже были в столовой?

– Я подумал, что лучше будет, если они сначала выслушают вас, ваша светлость.

– А нельзя ли как-нибудь побыстрее покончить с этим? Мне страшно думать, что он все еще лежит там. – Тут она вся задрожала и закрыла лицо руками. И от этого движения рукава ее пеньюара соскользнули с предплечий, обнажив руки до локтя. Холмс удивленно воскликнул:

– У вас и здесь травмы, мадам! Что это?

Два ярких пятна багровели на белоснежной руке. Она поспешно прикрыла их.

– Ничего. Это не связано с тем ужасом, который произошел ночью. Если вы с другом готовы слушать, я вам расскажу все, что мне известно.

Я – жена сэра Юстеса Брэкенстолла. Мы поженились около года назад. Я думаю, мне нет смысла скрывать, что наш брак оказался неудачным. Боюсь, наши соседи все равно вам об этом расскажут, даже если бы я попыталась это отрицать. Возможно, в этом есть и часть моей вины. Я росла и воспитывалась в более свободном и не таком консервативном духе Южной Австралии, и вся эта английская жизнь, с ее чопорностью и строгим соблюдением правил, не для меня. Но главная причина заключается совсем в другом, и об этом знают все. Сэр Юстес был алкоголиком. Находиться рядом с таким человеком даже один час уже неприятно. Представьте себе, каково чувствительной и жизнерадостной женщине быть привязанной к нему день и ночь! Я считаю святотатством, настоящим преступлением запрещать разводиться в подобных случаях. Ваши чудовищные законы погубят эту страну… Господь не допустит, чтобы подобное зло продолжалось вечно. – На какой-то миг она даже приподнялась, щеки ее вспыхнули, глаза сверкнули из-под страшной шишки на лбу. Однако строгая горничная мягкой, но сильной рукой уложила ее обратно на подушку, и благородный порыв ярости обернулся горьким рыданием. Через время она продолжила.

– Я расскажу, что произошло ночью. Вы, возможно, знаете, что в этом доме все слуги спят в новом крыле. В центральной части дома живем мы, наверху – наша спальня, в глубине – кухня. Над моей комнатой находится комната Терезы, моей горничной. Больше здесь никого нет, и никакие звуки отсюда в дальнем крыле не слышны. Грабителям это, очевидно, было хорошо известно, иначе они бы вели себя по-другому.