Собака Баскервилей

– Ха! Ты наверняка обо мне слышал, – гордо сказал он.

– Да уж, о твоем деле много говорили.

– Тогда, может быть, ты помнишь, из-за чего разгорелся сыр-бор?

– Из-за чего?

– Всего я умыкнул почти четверть миллиона, да?

– Да, так писали в газетах.

– Но денег так и не нашли, помнишь?

– Да.

– Хорошо, и как ты думаешь, где сейчас эти денежки?

– Понятия не имею, – сказал я.

– У меня! – Он чуть не сорвался на крик. – Господи боже, да у меня больше фунтов, чем у тебя волос на голове. А если у тебя есть деньги, сынок, и ты умеешь с ними обращаться, ты можешь добиться всего, чего пожелаешь. А как ты думаешь, такой человек, как я, станет сидеть сложа руки в этом вонючем, изъеденном жуками, полном крыс старом китайском гробу? Нет, дружище, такой человек в состоянии позаботиться и о себе, и о своих друзьях. Уж можешь не сомневаться. Держись за него, приятель, и он тебя вытащит.

Такая у него была манера выражаться. Сначала я подумал, что эти слова не значат ничего конкретного, но потом Прендергаст, всячески проверив меня и заставив дать клятву молчать, рассказал, что у него действительно есть план подкупить команду. Двенадцать заключенных договорились об этом еще на суше. Прендергаст был вожаком, именно его деньги должны были решить все.

– Есть у меня один друг, – сказал он, – превосходный парень, надежный как кольт. Он сейчас на судне. Как ты думаешь, кто это? Это капеллан! Он явился на корабль в черной сутане, все документы у него в полном порядке, а денег при нем столько, что можно купить все это корыто с потрохами. Весь экипаж уже его. Он купил всю команду оптом еще до того, как они нанялись на эту посудину. Кроме того, он заплатил двум надзирателям и Мееру, второму помощнику капитана. Он бы и самого капитана купил в придачу, если бы посчитал, что в этом есть необходимость.

– И что нам нужно будет делать? – спросил я.

– А ты не понимаешь? – сказал Прендергаст. – Пустим кровь солдатам.

– Но они же вооружены!

– Мы тоже, сынок. У нас для каждого найдется по паре пистолетов, так что, если, имея на своей стороне команду, мы не сможем захватить это суденышко, всем нам место не на каторге, а в пансионе для девочек. Сегодня поговори с соседом с левой стороны, узнай, можно ли ему доверять.

Я сделал то, что он просил, и выяснил, что мой второй сосед – парень, так же, как и я, попавшийся на подлоге. Звали его Эванс. Потом он, правда, тоже сменил имя, и сейчас это очень богатый человек, живет на юге Англии. Долго уговаривать его присоединиться к заговору не пришлось, потому что, как ни крути, это был наш единственный шанс на спасение. Еще до того, как мы пересекли залив, из тридцати восьми заключенных остались только двое, кто не был посвящен в тайну. Один оказался слабоумным, поэтому мы решили, что лучше с ним не связываться, второй болел желтухой, поэтому для наших целей был непригоден.

С самого начала стало ясно, что ничто не сможет помешать нам завладеть судном. Команда состояла из отъявленных головорезов, специально подобранных для этой работенки. Мнимый капеллан, который не расставался с большой черной сумкой, якобы набитой богословскими книжками, так часто наведывался к заключенным, что уже на третий день у каждого под койкой имелись напильник, фунт пороху, пара пистолетов и двадцать зарядов к ним. Двое охранников были в сговоре с Прендергастом, второй помощник капитана был его правой рукой. Таким образом, капитан, двое его помощников, два надзирателя, лейтенант Мартин, восемнадцать солдат и доктор – вот и все, кто нам противостоял. Даже несмотря на то, что силы были явно не равны, мы все же решили не пренебрегать осторожностью и начать бунт ночью. Однако все произошло раньше, чем мы ожидали, и вот как это было.

Однажды вечером, на третью неделю плавания, доктор спустился к камерам, чтобы осмотреть одного заключенного. Случайно положив руку на его койку, доктор нащупал пистолеты. Если бы он повел себя тихо и не подал вида, что что-то заметил, весь наш план мог сорваться. Но доктор был нервным парнем. Он вскрикнул и так побледнел, что заключенный сразу понял, что происходит, вскочил, повалил его на койку, связал и сунул в рот кляп. Потом он открыл дверь на палубу и все мы разом побежали наверх. Двое охранников были застрелены, капрал, прибежавший на шум, тоже. У каюты стояли двое солдат, но их мушкеты, похоже, не были заряжены, потому что стрелять по нам они даже не пытались. Их тоже застрелили, пока они прилаживали штыки. Потом мы бросились к каюте капитана, но, как только подбежали к двери, внутри раздался выстрел. Выломав дверь, мы увидели капитана. Он лежал на столе, и мозги его были разбрызганы по карте Атлантики. Рядом, держа дымящийся пистолет на локте, стоял капеллан. Обоих помощников капитана захватила команда. Похоже, дело было сделано.