Собачий Рай

Заслышав наверху голоса, собаки взбежали на площадку третьего этажа и принялись биться в дверь, оглашая округу звонким злобным лаем. Гордеев подумал: как же хорошо, что они с той стороны, а не с этой. На лестнице не разбежишься. Иначе крупные псы вполне могли бы выбить фанерные заслонки в окошках. Дети снова сбились в кучу, побледнели.

— Мастер, я понял. Они вроде заложников, да? — тихо пробормотал Гордееву физкультурник, когда они спускались по лестнице. — Если вдруг барбоски нападут, мы их всех того, да? — Гордеев не ответил. Физкультурник расценил его молчание по-своему, восхищенно прищелкнул языком. — Башка у тебя работает, мастер, как каркулятор. Я сразу-то и не дотумкал, на хрен ты всю эту шоблу за собой тащишь? Только сейчас понял. Голова, мастер. И в собаках, я смотрю, здорово волочешь. Это хорошо. Больше шансов живыми уйти и при бабках. — Он оглянулся на идущих следом взрослых, понизил голос еще сильнее: — Предлагаю в торговый дом двинуть. Ну, в этот, на площади который. Я там раньше охранником втыкивал, все ходы-выходы знаю как свои пять пальцев.

Они спустились на первый этаж. Гордеев подал знак остальным держаться в глубине фойе, сам же подошел к окну. Физкультурник поспешил за ним.

— Барахла в нем — завались, точно тебе говорю, — продолжал шептать он. — Ювелиркой одной можно карманы под завязку набить. А если кто живой вдруг в зале остался, я с ними сам разберусь. Не беспокойся, мастер, тебе даже делать ничего не придется, знай себе денежки собирай. Но, я так думаю, никого уже там нет. Всех… барбоски прибрали. Только поторапливаться надо. Не мы одни такие умные.

— А с чего ты взял, будто живых нет? — спросил Гордеев.

— Ну, мастер, у меня тоже башка на плечах есть. Двери-то автоматические там, на фотоэлементе. Неважно кто подходит, барбоска или человек, они сами открываются. — Физкультурник откинулся и засмеялся радостно, словно наступил великий праздник. Правда, смех оборвался так же быстро и внезапно, как начался. — Я так смекаю, мастер, пруха нам пошла серьезная. Бабок наверняка в кассах до хренища осталось. На всю жизнь и тебе, и мне хватит. А окажется мало, можно еще в пару местечек заглянуть. «Технический мир» у метро знаешь? Здоровенный магазин. Денег в нем должно быть немерено. Смекаешь, к чему я?

Шепот вползал в уши жирной, лоснящейся змеей, буравил мозг, рисуя жуткие, гипнотические картины несметных богатств. Гордееву вдруг показалось, что физкультурник сейчас наклонится еще ниже и ужалит его в шею раздвоенным языком, жестким, острым и ядовитым, как хвост скорпиона. Поползли по спине неприятные мурашки. И чтобы избавиться от этого липкого ощущения грязи и страха, Гордеев спросил:

— Не боишься?

— Чего?

— Что пока ты будешь карманы ювелиркой и бабками набивать, собаки к двери подойдут, а она возьмет да и откроется.

— Обижаешь, мастер, — физкультурник улыбнулся. — Я ж говорил, работал я там, все знаю. Мы с тобой двери-то заблокируем. А если барбоски все-таки попадут внутрь, у нас эти есть, — и кивнул на топочущих позади притихших детей.

— Дети-то при чем?

— А на хрен они еще нужны? Плакать по ним, что ли? На это мама с папой есть, — осклабился жестко физкультурник. — Ты когда-нибудь видел, сколько тут иномарок по утрам тормозит? Это ж, блин, платный лицей. Приезжают такие, все на понтах, пальцы гнут, тебя в упор не видят. Ты для них не человек, а г…о на палочке. Так что не жалей. Такими же го…ками бы выросли. Что скажешь?

Гордеев прикинул в уме. Драться с таким битюгом ему не под силу. Преподаватели да дети в этом деле не помощники. Субтильный как боец также оставляет желать много лучшего. Откажись он сейчас в открытую, физкультурник свернет ему шею и попытается добраться до торгового дома сам, прикрываясь женщинами и детьми. И, уж конечно, бросит их на растерзание собакам, случись группе наткнуться на «патруль». С другой стороны, и он, Гордеев, представляет собой хоть какую-то ценность лишь до тех пор, пока они не дойдут до торгового дома. А дальше он превратится в обузу. В лучшем случае физкультурник бросит их на произвол судьбы. В худшем… Терять ему уж точно будет нечего. Поди дознайся потом, кто кого и за что. Как говорится, война все спишет.

Самое худшее: Гордеев не сомневался, что, помимо физкультурника, в городе орудуют и другие мародеры. Полбеды, если поодиночке. Хуже, если они объединятся в группы. Эти твари пострашнее барбосок будут.

— Ну? Надумал что-нибудь, мастер?

— Предположим, мы дойдем до этого торгового дома. В конце концов, не так уж он и далеко. Предположим, все пройдет гладко и мы возьмем золото и деньги. Из города как выбираться? — спросил Гордеев.

— Да ты сперва доведи, а там я скажу как.

— Нет уж, родной, — твердо отрубил Гордеев. — Давай разговаривать начистоту. Какой мне толк с тебя? Дойти туда я и сам дойду. Дверь заблокировать — не проблема. Вон у любого из этих мальчишек ручку возьму и воткну в щель между створкой и направляющими и заклиню твою автоматику. А не хватит ручки, вон очками воспользуюсь. — Гордеев указал на «роговую оправу». — Что еще ты можешь предложить?