Собачий оскал

Я на минуту задумался. Чтобы достичь выхода, нужно было преодолеть весь зал, где наверняка хватает боевиков Карапетяна, подельников Парфюма и прочей сволочи. Да и остальная публика тут, мягко говоря, не очень… Кроме того, мы уже привлекли внимание здешней мафии, когда отправились «трясти» рассевшегося на толчке сутенера. Три «гориллы» решили с нами разобраться, но мы выходим без них, со свободными руками, на своих ногах. А забинтованная голова Кости красноречиво свидетельствует — встреча прошла отнюдь не в дружественной обстановке. Если же кто-нибудь заглянет в служебный сортир…

…Н-да-а! Тихонько проскользнуть у нас не получится. Придется ломиться по-наглому: с шумом, со стрельбой… Авось удастся взять нахрапом!

— План такой, — я обрисовал Косте свои будущие действия и добавил: — А ты держись скромно, глотку не надрывай и просто убивай все, что будет нападать сзади.

— Ясно, — тихо сказал Сибирцев, перезаряжая «ПСС».

— Ну, братишка, с Богом! — выдохнул я, перекрестился, выскочил в зал и дико заорал: — Лежать, падлы! Под столы, блин! Под столы залезайте! Перемочу на хрен!

Я полоснул из «кипариса» по огромной стеклянной люстре в центре потолка. Попал удачно. Она с грохотом обрушилась вниз, угодив на осиротевший стол хозяина «цыплятника», возле которого кучковались в ожидании несколько клиентов. Вопли зашибленных и пораненных осколками стекла извращенцев слились с пронзительным, хоровым визгом трех стриптизерш. Посетители поспешно полезли под столы. Кто-то пьяный заблажил:

— Не надо, в натуре! Я отдам долг!..

В общем, начало получилось неплохим, и до середины зала мы добрались благополучно. Но дальше началось!

Бух-бух-бух-бух — часто зарявкало со стороны раздаточной. Широко расставив ноги, в нас палил из «кольта» бритоголовый тип в цветастом пиджаке с вытатуированной на голом черепе мордой дьявола. Суженные зрачки, дурацкая поза и безумная физиономия обличали в нем наркомана.

Бух-бух-бух-бух! — одна из пуль резко дернула меня за рукав.

Тр-р-р-р… — повел я стволом «кипариса». Перерезанный очередью почти пополам, наркоша исчез из поля зрения.

П-ф-ф… п-ф-ф… — отработал по кому-то Костя.

Тра-та-та-та-та-та! — затрещал «калашников» в руках метрдотеля, выскочившего из вестибюля. Уголовная рожа кривилась в гримасе нечеловеческой злобы. Вероятно, потому он и промазал. А повторного шанса метру я не дал.

Тр-р-р-р… тр-р-р-р… Моя первая очередь перебила ему ноги, а вторая прострочила уже падающее тело. Наступило некоторое затишье, и мы сумели благополучно достичь вестибюля. Однако там нас поджидал неприятный сюрприз. Торчащий за стойкой гардеробщик истошно кричал в телефонную трубку:

— Высылайте подмогу!!! Срочно!!! В зале стрельба!!! Много наших убито!!!…Кто? Похоже, бригада Сивого… Их тут недавно в карты обули! Да, отвечаю за базар!!! — Он настолько ошалел от страха, что не обратил на нас ни малейшего внимания. Воспользовавшись этим обстоятельством, я нежно прижал ему к виску дуло «кипариса». Судорожно икнув, гардеробщик подавился фразой.

— Сивого замочили. Подмоги не надо. Говори нормально, ровно, иначе урою! — прошептал я.

— Что?!! Что там у тебя?!! Почему заглох?!! — надрывались на другом конце провода.

— Поступила новая информация, — заторможенно пробубнил гардеробщик. — Сивый убит, подмоги не надо…

Актер из него был, как из говна пуля, и тот, к кому он обращался, с ходу учуял неладное. В трубке запикали короткие гудки.

— Пришить бы тебя, мудака тупого, — раздраженно сплюнул я. — Всю малину обгадил!

— Не надо!!! — взвизгнул гардеробщик. — У меня жена, дети, мать-старушка!!!

— Тогда говори, чмо, кому звонил? — грозно рыкнул Сибирцев.

— Э-эрику Гу-гурген-новичу.

— Карапетяну?

— Да-а.

— Откуда придет подмога? — нетерпеливо спросил я. — И перестань икать, сволочь!

— Вот, — гардеробщик указал на железную дверь в углу.

— А сзади, через парадный вход?!

— Вряд ли. Там слишком долго обходить.

— Живо переворачивай стойку. Мне нужно укрытие, — приказал я ему и обернулся к Косте: — Отходи к машине. Я их задержу. Когда заведешь — подашь условный сигнал!

Молча кивнув, Сибирцев вышел на улицу.

Послышался ужасающий треск. Гардеробщик, здоровый парень, с корнем выворотил тяжеленную дубовую стойку, повалил ее на пол напротив заветной двери и уставился на меня глазами побитой собаки.

— Шут с тобой, вали в зал, пока не началось, — сжалился я.

Гардеробщика как ветром сдуло. Вставив в «кипарис» последний оставшийся «магазин», я спрятался за импровизированной баррикадой. Ждать пришлось недолго. Дверь в углу распахнулась настежь, и в вестибюль вкатилось ребристое яичко. Я рефлекторно распластался на полу, разинул рот и прикрыл ладонями затылок.