Собачья смерть

Серые были уже прямо под Рыжим. Пытались ухватить его за ноги, он брыкался. Сорвали плакат. Один вцепился Рыжему в запястья, другой возился с ремнем, которым лже-монтер был за пояс прицеплен к столбу.

Вдруг закричали.

С фонаря сорвался, рухнул вниз какой-то темный, бесформенный, как показалось Марату, ком. Звук удара. Хруст. Люди под столбом сначала отскочили в стороны, потом снова сомкнулись, над чем-то наклонились.

Пронзительный вопль:

— Миша-а-а-а!

Агата бежала назад.

К ней подскочили с двух сторон, вцепились, вырвали сумку.

Марата пихали в спину.

— Инсайд, инсайд, квик!

Втолкнули в двери.

Из вестибюля, через стекло, он пытался понять, что происходит снаружи, но там были одни милицейские спины — моментально выстроилось оцепление.

— What is happening? — спросил японец у женщины со значком «Интуриста» на жакете.

— Unfortunate incident, — ответила та. — An electrician fell from a lamp post[11].

Мимо шли двое в серых костюмах, хмурые.

— …Всмятку. Мозги на асфальте, — говорил один.

Второй сказал:

— Собаке собачья смерть. Главное — пленку засветили?

Непрочитанная книга

Из Книги Пятой

«Говорят, что самую просветленную из всех когда-либо существовавших книг написал мудрец по имени Мудзай и что называлась она «Путь десяти тысяч путей».

Мудзай не писал свой труд сам, а диктовал ученику, утверждая, что для полета мысли следует смотреть не вниз, на бумагу, а вверх, в небо.

Самадхи снисходило на мудреца, только когда он катался на лодке по заливу перед бурей. В такую погоду ученик нанимал лодку с кормщиком и двух дешевых женщин низменного поведения. Учитель садился на нос, смотрел на предгрозовые облака, а куртизанки пели некрасивыми голосами вульгарные песни. Величественность небес в сочетании с безобразием земного бытия открывали Мудзаю дверь к пониманию жизни.

Однажды во время прогулки он сказал ученику: «Сегодня я продиктую тебе самую важную главу, которая разъяснит взыскующим Истины, на каком Пути ее можно найти, и после этого книгу можно будет считать законченной».

Мудзай стал изрекать мысли непревзойденной ясности и силы. Кормщик волновался и говорил, что пора поворачивать к берегу, пока не налетел смерч, но учитель и ученик его не слушали, они были слишком увлечены.

И налетел смерч, и порвал паруса, и сломал руль, и смел за борт кормщика. Лодку повлекло в открытое море, навстречу гибели.

Но к ладье был привязан малый челн с веслами. Поместиться в него могли только двое.

«Учитель, скорее садитесь, пока нас не отнесло далеко от берега!» — воскликнул ученик.

Куртизанки заплакали, прощаясь с жизнью, они знали, что для них места в челне нет.

«Пусть сядут эти женщины», — ответил Мудзай.

«Но их жизнь презренна, она не имеет никакой ценности! Вы же — живое сокровище страны Ямато!».

«Их жизнь презренна и не имеет ценности, а я живое сокровище, — согласился Мудзай. — Но если я сяду в челн, я останусь живым, однако перестану быть сокровищем. Лучше быть мертвым сокровищем, чем живым ничтожеством».

«Тогда я останусь с вами, — склонился перед Мудзаем ученик, — но давайте передадим гетерам вашу мудрую книгу. В ней — истинный Путь, ее должны прочитать люди».

«Мудрость, переданная блудницами, утрачивает свою цену, — ответствовал Мудзай. — А самая лучшая книга — та, которая пишется не словами, а поступками».

Ученик остался с учителем, и они утонули вместе с «Путем десяти тысяч путей», а людям эту историю поведали спасшиеся женщины низменного поведения. Им мало кто поверил, потому что продажные девки вечно выдумывают небылицы.

Но я им верю».