Собачья площадка

- Да ты белены объелся? Еврей его повсюду ищет, говорит, бумаги пришли. Может, он к своему дружбану в баню поперся. Все-таки человеком станет.

- Я бы тоже в баню хотел. Подохну, как собака, немытым.

Деньги, которыми ссудил Сардор, были истрачены на водку.

Здесь же на рынке и купили и выпили. Теперь она нехорошо рыгалась керосином, но по башке врезала здорово.

- Ты что говоришь-то, что говоришь?..

- Вон... Идут.

Друзья-товарищи увидели, как из остановившейся на проезжей части машины вышли двое и направились к пустырю. Это были Аслан и его брат Муслим.

Не подходя ближе чем на три метра, кавказцы остановились.

- Эти? - спросил Аслан брата.

- Привет, мужики, - вместо ответа начал Муслим, - работа есть.

- Знаем. Объявления читали, - сыто-небрежно отреагировал Гашек.

Муслим посмотрел на трубу. Там стояла недопитая водка.

Вот шайтан, уже где-то разговелись, с досадой подумал он и понял, что сытым придется давать больше.

- Можешь этой газетой подтереться. Я столько дам, не пожалеешь.

Аслан стрельнул глазами на брата. Уговор был другой. Муслим говорил, что купить бомжей - разговор короткий. У них сейчас с деньгами труба.

- Лук грузить не пойдем, - за друга ответил Гашек.

- Никто не заставляет. Тут дело другое. Пугануть надо, понял, да?

Муслим достал бутылку водки и протянул Фишеру. Тот не посмел отказаться - водка же...

Гашеку такое начало не понравилось. Он не знал истории Трои, но к подаркам, да еще от кавказцев, относился подозрительно. Ко всему прочему, водка была дорогая, не из тех подвалов, где брали они сами.

- Все не так просто, - подумал он.

- Слыхали, тут общество организовано... Ни нам, ни вам не нужно. Они тут свой порядок поставят, и всем будет плохо - и нам и вам. Сгонют.

- А нам что... Мы подвинемся.

- Не подвинешься. Совсем сгонют. Евсей вон пропал...

- Евсей в деревню уехал.

- Аллах справедлив. Ваш Евсей уже с Петром-ключником разговаривает. Точно знаю. И брат видел. Его большая собака сожрала.

- Не звезди.

- Зачем мне врать. Пять кусков даю. Испугаешь? Ружье даю... Наливай.

Аслан смотрел на брата и удивлялся: неужели пить будет с этими?

Но Муслим взял грязный стакан и одним глотком выпил принесенную водку.

- Тебе Аллах не велел, - засмеялся Гашек.

- Про водку в Коране ни слова. Вино нельзя. Большую собаку знаешь?

- Ее теперь все знают.

- Я тебе ружье дам и патрон холостой. Пугнешь?

- А если он собаку пустит?

- Не пустит. За такое тюрьма. Нары. Не пустит. Народ кругом.

- Как же при народе?

- Сам думай. Там стройка. Канава большая. Доску постелишь, по ней убежишь. Доску скинешь. Никто не догонит.

Бомжи задумались.

Молчали и заказчики.

- Мало.

- Сколько хочешь?

- Сейчас пять, потом пять.

- И ящик чешского.

- И кило воблы, - загорелся второй бомж.

- Хорошо. Сейчас не дам. Дам вечером. Напьетесь. Дам половина.

Муслим кивнул брату, и тот пошел к машине, вернулся с мешковиной, в которой угадывался продолговатый предмет.

- Патроны в стволе. Осторожней.

- Лады, - согласился Гашек и принял оружие.

- В восемь, - предупредил Муслим, и братья пошли к машине.

Там Муслим попросил слить воды на руки, и Аслан полил ему из бутылки боржоми.

- Козлы... - подвел итог один из братьев. Но "козлы" оказались не такие уж и козлы. После ухода братьев спустились в котлован, нашли один из отсеков недостроенного бассейна, возможно, здесь планировались душевые, и развернули мешковину. Там оказалась "тулка" с обрезанным прикладом и укороченными стволами. Разломив оружие, увидели тускло посвечивающие торцы патронов.

Фишер вытащил один на свет и начал внимательно рассматривать. Патрон как Патрон. Достав перочинный ножик, он вытащил пыж и вытряхнул на ладонь полдюжины накусанных шляпок гвоздей.

- Мразь... - резюмировал он.

- Сука, - согласился напарник.

- Хотели по кривой объехать. Он размахнулся, чтобы разбить "тулку" о бетонный столб, но Гашек перехватил руку.

- Зачем? Давай охолостим патроны. Выпалим. Скажем, гони деньги. Пусть думают, что промахнулись.

- Из двух стволов? С двадцати шагов? Промахнулись?

- Руки тряслись с перепою. Они же думают, что мы не знаем.

Резон в этом был.

- Думаешь, он правду сказал? - спросил Фишер.

- Про Евсея? Не знаю... Но такая может запросто глотку перекусить. Знать бы наверняка.

- Выстрелишь?

- А ты как думаешь?

Ни один, ни другой никогда не стреляли в человека. Ногами пинали было. Воровали - было. Но стрелять не стреляли даже в армии. Это надо быть неизвестно кем, чтобы вот так, почти в упор, гвоздями.

Вечером прикатил один из братьев, вручил завернутые в газету сторублевки. Пятьдесят штук. Бомжи ушли готовить место.

Они выбрали дальний конец котлована, где по центру возвышалась опорная плита. Понадобилось две доски: с одного края до плиты и от плиты до другого края. Сразу после котлована вилась полузасыпанная траншея то ли для кабеля, то ли еще для чего. Ее наметили для скрытного подхода и отхода.

Ждали сумерек.

- А знаешь, я Евсею завидую. Сидит сейчас в деревне у окошка... На столе чайник кипит...

- Самовар...

- Иди ты... Какой самовар, замудохаешься сапоги пачкать раздувая. Чайник.

Гашек был согласен и на чайник.