Собачья площадка

- Во урод, - констатировала Лолита. - Хочешь пожевать? - предложила жвачку Герасиму.

- Да пошла ты... - Туповатый, он все-таки почувствовал, что их унижают, но еще не представлял, что предстоит впереди.

Они молча курили, когда Иванов нашел всю компанию в сборе. Не было только Хорька. Это плохо. Но ничего. Потом сделает его своим помощником. Управлять самолично пацанами Иванову не хотелось, могли возникнуть неприятности и трения с родителями, но урок преподать собирался жесткий.

Он снял с мастифа намордник и некоторое время молча оглядывал подростков.

- Всем встать, - тихо и буднично предложил Николай.

- Чего? - не поняли некоторые.

- Я сказал, встать, - громче, но без угрозы повторил Иванов.

- Мы и сидя послушаем... - хихикнула Лолмта, по такому случаю избавившись от наушников.

- Иди познакомься, - выпустил поводок Николай.

Мастиф поднялся и подошел к молодежи.

- Мама... - подобрала под себя ноги Лолита. Подростки начали вставать в той очередности, как перемещалась от одного к другому собака.

Мастиф обходил пацанов, принюхиваясь и вскидывая морду - смотрел в глаза. У ребят в кроссовках непроизвольно поджимались пальцы ног, но снаружи испуг отразился только в бледности лиц.

- В шеренгу по ранжиру! - громко разорвал тишину пустыря голос Иванова.

Пацаны, косясь на собаку и бестолково толкаясь, начали искать свое место. Ничего не получалось. Левофланговые все время норовили затесаться в середину.

- Сброд, - констатировал Иванов, - посмотрите на себя. Вы же самый настоящий сброд. А еще хотите быть первыми в районе. Да вас только числом больше. Триста пятьдесят вторые и то лучше организованы. Нужна дисциплина. Дисциплина предполагает подчинение. Это вовсе не то, что вы думаете. Никто в ваш внутренний мир, в ваши междоусобные разборки лезть не хочет. Это неинтересно. Что нового я там открою? Ничего. Ровным счетом. Так вот, чтобы использовать общество в своих целях, надо иметь мозги чуть больше, чем у дельфина, а главное - научиться подчиняться. Не мне лично. Идее. Так же, как тибетские монахи ламе...

Иванов обвел взглядом напряженные лица подростков, заметил кое у кого пробивающиеся усики.

- А тебе полагается бриться, - сделал он замечание Лидеру.

Долговязый стоял с каменным лицом.

- И первое, что вы должны будете сделать, - убрать всю территорию в радиусе пятидесяти метров, начиная отсюда.

Он ткнул пальцем в Долговязого, как в точку отсчета.

- Собачку я оставлю присматривать за вами, мне еще надо сходить по делам. Не вздумайте разбежаться. ОН догонит. Потом придется покупать новые джинсы. Пригляди тут за ними, - сказал он псу и пошел прочь.

Зверь начал описывать концентрические круги по периметру разбросанных труб с подростками в центре.

- Не нравится мне все это... - протянул Герасим и направился прочь, но тут же был настигнут и сбит с ног Зверем; ни лая, ни рыка - один мощный бросок, и Герасим на земле.

- Уберите собаку... - бледный как смерть зашипел он.

Но собака, постояв несколько секунд над поверженным человеком, спокойно перешагнула его и снова пустилась вкруговую.

Первым поднял брошенную банку пепси Малыш...

Глава 34

Гашека и Фишера они выбрали не случайно. Во-первых, это были друзья Евсея, во-вторых, более смышленые, чем остальные, и наконец, в-третьих, в силу второго, понимали: стоит собачникам организоваться, и спокойному житью бомжей пришел конец. Вот бабы их это почувствовали раньше и свалили. Теперь бомжи, лишенные женской ласки, обозлены. О том, что Евсей погиб, Аслан и брат решили не говорить, дабы окончательно не перепугать будущих исполнителей.

Гашек и Фишер бедствовали второй день. Если бы не Сардор, разрешивший вымыть котел и щедро против обычного расплатившийся не холодным пловом, а деньгами, кто знает, сумели бы что-нибудь закинуть в топку подведенных голодом желудков.

Сардор второй день не находил себе места и, когда появились эти двое, без всяких разговоров накормил бедолаг и ссудил деньгами за работу.

Просьбу кавказцев о встрече Фишеру передал сардоровский мальчишка-помощник, и теперь они торопились к месту, приятно сознавая, что могут получить дополнительную работенку. Отсутствие часов заставило их прийти раньше назначенного.

- Если опять гнилой лук, я за тридцатник не пойду, - переваривая плов, заметил Фишер. - На сегодня пайка есть, а завтра поглядим.

- Не говори "гоп", пока не перепрыгнул, - предпочел прямо не высказываться Гашек.

У него внутри разыгралась форменная революция. Обладая фантазией, он вслушивался в процессы пищеварения и представлял все в виде учебного фильма: вот плов двигается по кишкам, кишки слиплись и неохотно пропускают пищу по каналу, со стенок, как в подземном колодце, капает желудочный сок и с шипением и пеной впитывается в рисовые зерна и кусочки мяса. Он даже увидел дырку язвы с рваными краями, куда проваливается часть поступившего внутрь плова.

- Чего ты рожи строишь? - спросил Гашек, глядя на самосозерцающего Фишера.

- У меня язва. Я скоро умру, - констатировал товарищ.

- Чего ты мелешь! - перепугался Гашек. - Сначала Евсей пропал, теперь ты язву нашел...

- Чует сердце, мертвый он.