Собачья площадка

Собаки не понимали, зачем их хозяева стоят, смотрят на пустырь и обсуждают что-то, не спускают их с поводков, не снимают жестких намордников, не дают порезвиться, сбегать по нужде.

- Все согласны?

- Давайте, братцы... - заныл качок.

- Что здесь происходит? - спросила Ольга Максимовна, появившись на холме в самый ответственный момент.

Пятью минутами раньше она заметила цепочку людей с собаками, выходящих на пустырь. Вел их Иванов с мастифом впереди. Несомненный лидер, решила Ольга Максимовна и так дернула своего бассета за поводок, что тот с перепугу чуть не обделался. И вот они здесь...

Бассет с интересом разглядывал людей и собак. Глаза его выражали изумление и тот же вопрос.

- Дражайшая Ольга Максимовна, уйдите отсюда, пожалуйста, и уберите собаку, это вам видеть не надо, - взял ее под локоток подполковник.

- Да что происходит-то? Кого травите?

- Зайца.

- С черной задницей, - добавил качок, все еще сжимающий в руках дрын.

Хозяева отстегнули намордники, и псы заволновались. Быстро осознали, что их готовят к чему-то более серьезному, чем игра со сдутым, давно прокушенным мячом. Да и настроение хозяев, которых тоже настиг азарт, смешанный с гневом, передается куда быстрее гриппа. Шерсть на кавказце встала дыбом, немка так натянула поводок, что пожилая хозяйка еле стояла на ногах. Команды своим питомцам отдавались доморощенные, от "куси" до вполне профессиональных: "фас", "взять".

И гон на ничего не подозревающего человека начался.

Аслан стоял здесь уже час. Ему сказали время, когда продавщица пойдет сначала через МКАД, потом по тропинке вдоль гаражей и наконец свернет \ на пустырь. Инструкции исчерпывающие, и ничего трудного он в этом поручении не находил. Предложить молчать, будет ерепениться, проинформировать, что станет с ее домом за кольцевой. И все. И больше ничего. Упаси бог трогать или бить.

Он заметил вдалеке на холме скопление людей с собаками, но никак не отнес их появление там на свой счет. Стоят и стоят. Им бы прогуливать, а они стоят... Аслан наблюдал за ними потому, что больше ничего интересного вокруг не происходило. Такую природу терпеть не мог. Другое дело - горы. Простор. Полет. Жизнь.

Потом люди наклонились над собаками. Молятся, что ли, подумал Аслан и ошибся. Собаки вдруг сорвались с места и понеслись вниз с холма. Им предстояло пересечь полоску кустов. За кустами начинался котлован. Его нужно было огибать справа или слева, не будут же собаки прыгать вниз, а потом карабкаться наверх. Интересно, куда они бегут?

Качок не выдержал первым. Он бросился вслед за собаками точно по следу. Дрын из рук не выпускал. Затем вдруг взыграло ретивое у спокойного бассета. Поводок выскольнул из рук Ольги Максимовны. Но куда угнаться за свирепыми псами, которые получили приказы от хозяев. Это не тренинг. Это настоящее. Теперь они могли доказать человеку-богу, человеку-другу, человеку-кормильцу, что едят-грызут свои кости, чавкают фарш и "геркулес", хрустят "Чаппи" не просто так, не для удовольствия или поддержания веса и формы. Они - бойцы, они - сторожа, они - телохранители.

Стая поделилась надвое. Одни, во главе с мастифом, обходили котлован слева, а две доберманши и сенбернар - справа. На противоположной стороне снова слились воедино. Возникла небольшая заминка. Сенбернар тяпнул за ляжку московскую сторожевую. Назревал скандал. Но тут вмешался мастиф, разъединив своим мощным телом оба полюса злобы. Собаки словно очнулись и понеслись к цели...

Только тут, мысленно вычертив в голове маршрут движения собак, Аслан понял, что конечной точкой является он, и никто другой. Никого другого на пустыре не видно. Собак спустили на него. Аслан дернул ближайшую к себе дверь и, уже когда дергал, с тоской вспомнил, что поставил ее на внутренний блокиратор. Оставалось акробатическим прыжком перекинуть тело через капот автомобиля, сделав упор на руку. Перекатиться в крайнем случае...

Он успел. Аллах помог. Вместе со щелчком замка в дверцу пришелся удар мастифа. Девяносто килограммов живого веса на скорости сорок километров в час сделали вмятину на дверце "Лады". А потом началась вакханалия. Даже находясь внутри машины, то есть в недосягаемом для собак пространстве, он вжал голову в плечи и стал совершенно не похож на гордого горца.

Кавказец вскочил на капот и от бессильной ярости бросался на стекло. Дворники были уничтожены в один миг. Просто переплелись между собой, как два тонких медных прутика.

Доберманы впились зубами в задние покрышки.

Аслан пытался включить зажигание, но руки ходили ходуном, а противный липкий пот, которым он начал обливаться в тот момент, когда вычислил себя в качестве объекта травли, застилал глаза. Даже включив мотор, он вряд ли бы смог уехать. Скорее всего, свалился в котлован.

Остальные бросались и облаивали железное препятствие, не позволявшее впиться зубами в ненавистное и опасное для хозяев тело, заходились в безумстве бессилия. Отвратительный запах бензина, резины, железа и человеческого страха, исходящий от "Лады", сводил с ума. Собачьи сердца выбивали хаотичный, одной природе понятный ритм охоты на человека.