Собачья площадка

Нет, решил Иванов, надо научиться отделять одиночество от того состояния, когда ты просто один.

И с Виолеттой не стоит спешить. Что такое Вадик? Первый. И всего-то. Да у него, исполнись планы, таких Вадиков будет тьма. Но зачем ему тьма? Тьма не нужна. Нужен быт. Иванову вдруг стало ясно, что именно отсутствие быта порождает нервозность и неспособность правильно оценить ситуацию. А ведь именно от самооценки и оценки окружения зависят наши пристрастия и желания.

Кто я?

Иванов никак не мог идентифицировать себя. А все это двойная мораль. Мужчины и женщины с незапамятных времен мастурбируют, но запрещают это своим детям. Когда мать говорит дочери, что секс — это изнурительная, но необходимая, почти бытовая обязанность мужней жены, разве не готовится этим очередная жертва самца? Большинство предпочитает жить по собственным выработанным правилам и установкам, считая их единственно правильными, но от других ожидают исполнения более суровых, пуританских законов поведения.

Иванов вышел на кухню и посмотрел на пустырь.

Когда-нибудь, вернее, очень скоро здесь закипит жизнь.

Он собрался и вывел Зверя из дома. Бабком у подъезда поздоровался с ним исключительно приветливо. Николай очень доброжелательно кивнул в ответ, а пенсионерку, у которой одновременно с качком сдохла дворняга, отличил особенно, поинтересовался, хочет ли она иметь другую, элитную собачку. Но та отказалась. Бездомных полно. Сходила в ветеранский госпиталь и уже привела Найдочку. Найдочка на сносях, и скоро в квартире прибавление. Наоборот, теперь может поделиться пометом с любым желающим. Не запишут ли её в общество?

Иванов дал согласие.

Они со Зверем пошли на пустырь, и собака выступала особенно царственно. Так, словно совсем забыла недавнюю трепку. На самом деле Зверь ничего не забыл. Его большие по человеческим меркам глаза смотрели на мир чуть грустнее и мудрее, словно в человеческих душах собаке открылась ранее неизвестная истина.

Иванова каким-то образом снова потянуло к месту гибели Евсея. Он быстро и безошибочно определил его по осевшей земле и подумал, что осело неестественно быстро. Вечерком надо отправить сюда качка с лопатой, пусть накидает землицы. Не холмик, этого ещё не хватало, а так… вровень. И утрамбует.

Потом они пошли обычным маршрутом вкруговую. У северного ответвления котлована услышали голоса. Иванов заглянул вниз, туда, где некогда было заложено основание бассейна и даже успели сделать ряд помещений под душевые или раздевалки.

Внизу спорили двое — Малыш и Герасим. Видимо, сегодня им некуда было себя деть, так как остальные отсутствовали, а сносного развлечения эти двое придумать не могли. У них не было Лолитиного плеера, у них не было цели Цветмета, у них ничего не было, кроме времени. И Малыш, ощутив переполненность мочевого пузыря, предложил пари: кто выше пустит струю. Герасим согласился. Переполненности не испытывал, но занять себя было абсолютно нечем плюс имел выигрыш в росте, а влупить в твердый лоб Малыша пять «горяченьких пиявок» одно удовольствие.

Малыш подошел к стене и отчеркнул куском угля свой рост, потом позвал Герасима.

— Подь сюда… Встань… Не дергай головой.

— Ты чего?.. — не понял сути проделанной операции Герасим.

— Рост отмечаю. Потом вычтем разницу из твоей струи, — объяснил Малыш.

Иванов наверху диву давался. Смышленый мальчик.

Между тем соревнование началось. Уверенный в собственных силах Герасим поднатужился и, чуть откинувшись назад, набрал побольше воздуху. Лицо его побагровело, а быстрая, тугая струя с жужжанием шмеля взвилась вверх и опала, не коснувшись стены. Он или слишком изогнулся, или близко в вертикали расположил инструмент, но первая попытка была неудачной. Израсходовав на неё добрую половину запаса, Герасим стал предельно внимателен, подвинулся ближе и проделал все ещё раз. Шмелиного жужжания уже никто не услышал, однако высота, покоренная соискателем, внушала уважение. Настала очередь Малыша испытать судьбу. Он примерился к стене, отсчитал четыре ступни, расстегнул штаны и набрал в легкие воздуху… Струйка со звоном ударила вверх и, по мере того как он все больше выгибался назад, ползла все выше и выше. Наконец достигла отметки Герасима. Потом начался быстрый спад. Источник иссяк.

— Ха. Подставляй калган, — деловито резюмировал победитель.

— Не буду, — отрезал заика.

— Это почему же?

— Потому.

— А разница? — понял победитель, куда клонит Герасим.

— Ты хотел, а я не оч-чень.

— Зачем тогда спорил?

— Подставляй, раз проиграл, — вмешался Иванов, спустившийся к тому времени на дно котлована.

Увлеченные соревнованием, они даже не заметили наблюдателя. Рядом равнодушно смотрел на мир Зверь.

Герасим нагнул голову и получил «пять горяченьких».

— Можешь погладить, — разрешил Иванов тронуть собаку.

Малыш уважительно почесал Зверя за ухом.

— Пойдем со мной, поможешь кое в чем, — предложил Иванов и, ничуть не сомневаясь, пошел к лестнице, потом оглянулся. — А ты зачем? — спросил строго-безразлично у заики. — Ты тренируйся.