– С ним все в порядке, – ответила я.
– Но что это за кот, который плавает?
– Это – турецкий ван.
– Кто?
– Турецкий ван, – повторила я. Кот тем временем вылез из воды и отряхивался. – Эта порода происходит из юго-восточной Турции, из окрестностей озера Ван – именно поэтому ее представители отличаются такой необычной для кошек тягой к воде. Я предположила, что Али – ван, еще когда вы позвонили, но мне надо было увидеть его самой, чтобы знать наверняка. Думаю, он смешанных кровей… – Я посмотрела на кота – он лежал на траве, шумя, как трактор, и слизывая воду со своей шерсти. – Но все черты породы у него налицо: высокие уши, бело-рыжий окрас и длинное, широкое тело.
– Мне он тоже показался крупным парнем.
– Это большие кошки, иногда они достигают трех футов в длину. Ваны очень умны – их можно дрессировать и выводить на прогулки, как собак. А как долго Али пробыл в приемнике?
– Всего пять дней. Кто-то подбросил его туда. Работники центра, по-видимому, не выяснили, какой он породы, – они только сказали, что он пестрый.
– Ну, это потому, что он не чистокровный – видите коричневые пятна на животе? И если его держали в условиях, обычных для приюта, то выяснить, к какой породе он принадлежит, было трудно. Представляю себе, как он обрадовался, когда попал сюда и смог вдоволь наплескаться.
– Так что же нам делать?
– Да ничего. Не закрывайте пруд – разве что зимой, когда он заледенеет. Не держите там рыб – сами понимаете почему. Ну и, пожалуй, не давайте Али плавать на сытый желудок, а то у него могут начаться судороги.
Кит посмотрел на меня.
– О… Понятно. И это все, да?
Я кивнула.
– Все. Ваш кот вовсе не сумасшедший – он просто не совсем обыкновенный, – добавила я, когда мы зашли в дом.
– А может, нам отвезти его на побережье? – обрадовалась хозяйка.
На обратном пути я поговорила с Дэвидом, который позвонил мне из своей стокгольмской гостиницы. Он рассказал мне о фотосессии, а я ему – о последнем клиенте.
– Они известны как плавающие коты, – сообщила я Дэвиду, – и очень редко встречаются. Сегодня я впервые видела такого.
– Как необычно! А бывает так, чтобы собаки залезали на деревья?
– Насколько я знаю – нет, хотя стаффордширские бультерьеры порой готовы и на такое, потому что очень любят сучья.
– Так у тебя был интересный день?
– Да. А теперь я собираюсь скоротать вечерок дома – разобраться с бумагами, возможно, посмотреть телик и…
– Подумать обо мне? – со смехом спросил он.
– Да – подумать о тебе. Я думаю о тебе, Дэвид.
– Что-то хорошее?
– Очень хорошее.
«И то, о чем ты никогда бы не догадался».
– А теперь, прежде чем мы закончим разговор, ты должна признаться мне в чем-то важном, – шутливо-серьезным тоном сказал он. – Тебе ведь есть в чем признаться?
– Нет, Дэвид.
«По крайней мере, не сегодня».
– Ну, тогда есть кое-что, в чем я бы хотел признаться тебе.
– И что?
– Я… скучаю по тебе. Как думаешь, это у меня расстройство, вызванное разлукой?
Я улыбнулась.
– Похоже на то.
– Тогда ты – лучший лекарь. То есть ты просто единственная, кому под силу меня вылечить.
Надеюсь, мы с тобой всегда будем… общаться, – добавил он.
Сердце словно перевернулось у меня в груди.
– Я тоже на это надеюсь.
Во вторник по телевизору показали очередной выпуск «Зверей и страстей», а на следующее утро мне позвонили с радиостанции «Лондон-FM» и попросили принять участие в передаче на тему поведения животных.
– Программа будет называться «Питомцы с причудами», – сообщил звонивший. – Эфир завтра вечером, с семи до восьми. Извините, что не предупредили вас заранее.
Я согласилась поучаствовать в передаче, хотя мне было очень неловко снова пропускать курсы самообороны, но я понимала, что радиоэфир поможет мне привлечь новых клиентов. Я позвонила Дейзи, но она не сильно огорчилась. Она вообще показалась мне несколько рассеянной – впрочем, ей и вправду было о чем подумать. На мой вопрос о майкролайтинге она ответила, что испытала «блаженство».
– О, это так романтично, – сказала она. – Ты просто паришь в небе, а где-то внизу – земля. Это так освобождает – я правда почувствовала себя свободной.
– И на какой же высоте ты летала?
– На небольшой. Тысяча футов или около того.
– Звучит пугающе.
– Нет, это безопасно, поскольку если даже мотор забарахлит, то можно просто лететь, как на дельтаплане. Правда, приземляться страшновато: нужно ринуться прямо на землю, носом вниз, а в самый последний момент взять немного вверх.
В общем, самое сложное – опустить аппарат, не зарыв его при этом в землю.
– Надеюсь, Дейзи, ты летала не одна?
– О, нет.
– То есть ты была с опытным инструктором?
– Э, да. С очень опытным. Он сказал, что поможет мне получить лицензию, – нужно налетать всего двадцать пять часов. Да, а как там «Звери и страсти»? – быстро перевела она разговор на другую тему. – Я хотела посмотреть тебя, но забыла.
– О, все в порядке. Все хорошо.
– «Звери и страсти» – просто замечательная передача, – сказал папа, позвонив мне чуть позже. Это был его дежурный еженедельный звонок. – Как здорово ты преподнесла ту гиперактивную черепаху!
– Да, она оказалась весьма темпераментной.