Соавторы

- Даже если это не попадет в книгу, я должен знать об этом человеке все: как родился, в какой семье вырос, какие у него были родители, с кем дружил, как учился - все до деталей. Я должен прочувствовать персонажа как живого, реального человека, только тогда я смогу написать, что он подумал в тот или иной момент и почему повел себя так, а не иначе. Если у нас не будет цельного представления о герое, мы можем приписать ему такие мысли и поступки, которые друг с другом не согласуются, и внимательный читатель сразу это заметит и скажет: он не должен был так сделать, это не вяжется с тем характером, который выписан раньше. А вы халтурите, голубушка, не продумываете все до конца.

Старая домработница слушала и млела. Вот и язве-Катерине досталось, не одного Васечку бранят и критикуют. Однако Катька-то ловка, ой ловка, прямо на ходу придумывает, и фигура человека, у которого в прошлую встречу, в среду, были только имя и профессия, на глазах (а точнее - на слуху) у Глафиры обрастала плотью, начинала дышать, у него появлялись привычки, любимые книги и определенные вкусы, сформировавшиеся под влиянием конкретных жизненных событий. А Глебушка между тем ловко подвел разговор к главному:

- Да, это хорошая деталь, яркая… Кстати, здесь было бы уместно добавить что-нибудь нетривиальное, например, обиду на театральную общественность, которая в прошлом не приняла его первую пьесу, и теперь, когда он стал знаменитым и может позволить себе все, что угодно, он специально пишет что-нибудь эдакое… сомнительное, что ли… нет, не так, он в точности повторяет все то, что вызвало когда-то шквал критики, и уверен, что сегодня это пройдет на "ура", и вот тогда он отыграется… Это подчеркнет то главное, что мы закладываем в его характер: он злопамятен и мстителен. Вася, напомни-ка мне твою историю про мальчика. Мне кажется, ее можно было бы использовать, она действительно совершенно идиотская.

Ну вот и слава богу, пусть хоть и идиотская, а получилось гладко, словно невзначай, и Васечка ни о чем не догадается. Дальше Глеб Борисович, как и обещал накануне, начал жестко критиковать Васину задумку и, судя по голосу, брезгливо морщиться. Нет, это просто удивительно, до чего же Васечка необидчив, другой бы на его месте давно вскочил и дверью хлопнул, а этот - ничего, сидит себе, даже отвечает что-то, и голос спокойный такой, равнодушный.

- Ты можешь объяснить людям, которые живут в бараках без электричества и отопления, что они вовсе не страдают, как они, наивные, думают, а просто переживают определенный опыт и должны относиться к этому с исследовательским интересом, потому что в следующей жизни им удастся пережить опыт жизни на вилле за миллион долларов? Ты можешь найти аргументы, чтобы это им объяснить? Это у тебя совершенно не продумано.

Одно дело, когда женщина страдает из-за того, что ее мужик бросил, это преходяще, любое горе длится не больше года, даже горе от потери близкого человека, а потом наступает новая жизнь или продолжается старая, и в этой ситуации твои слова про "переживание опыта" могут хоть как-то прозвучать. И совсем другое дело, когда люди годами живут в нечеловеческих условиях, в холоде, темноте и нищете, и совершенно неизвестно, будет ли когда-нибудь просвет в этой чудовищной жизни, и это страдание непреходяще, оно было много лет и через год не закончится. Что ты им скажешь? С какой утешительной идеей к ним придешь?

Глафира Митрофановна не знала, радоваться ей за Васеньку или огорчаться. Конечно, строг Глебушка, суров, и мальчик может обидеться, и тогда ничего не получится, но опять же Глебушка критикует так, что понятно: идею он принял и хочет, чтобы Василий довел ее до ума.

Так что по большому счету все хорошо.

Без десяти три Глафира покинула каминную залу и начала накрывать в столовой к обеду. Достала накрахмаленную скатерть и тугие льняные салфетки, поставила на стол тарелки и стаканы для воды и сока, разложила приборы и отправилась на кухню. И в этот момент раздался звонок в дверь.

- Глаша! - крикнул из кабинета Богданов. - Ты откроешь?

Он никого не ждал, в этом Глафира была уверена, и если бы они были, как и в прошлый раз, только вдвоем, ни за что не открыл бы дверь. Однако сейчас не тот момент. В квартире посторонние - Вася и Катерина, и как же не открыть дверь, ежели звонят? Что им сказать? Как объяснить такое странное поведение?

Глафира просеменила легкими шажочками в прихожую, глянула на всякий случай в "глазок", но никого не увидела.

- Там нету никого, Глебушка, - сообщила она озадаченно. - Наверное, мальчишки балуются.

- Ладно, бог с ними, - в голосе Богданова звучало нескрываемое облегчение. - Обед готов? Три часа уже.

- Готов, Глебушка, сейчас подаю. Идите к столу.