Соавторы

Но он не бездарь, поверьте мне, Глеб Борисович. И сейчас у него такой период, когда одно слово похвалы, один жест признания могут стать тем фундаментом, на котором он впоследствии вырастет как творческая личность.

Пожалуйста, Глеб Борисович, похвалите его, и давайте в каком-нибудь виде вставим его историю в книгу.

Глафира старалась делать все медленно, аккуратно, тщательно, ей хотелось подольше поприсутствовать при разговоре. Но чашек было всего две, и разливать в них кофе до бесконечности невозможно. Ну еще сахару положить Глебушке, она знает, сколько он любит, ну сливок подлить из молочника, ну серебряной лопаточкой разложить по три печеньица с блюда на маленькие плоские тарелочки, а еще что? Пора уходить. Ничего, двери-то настежь, она и из каминной залы услышит. Тем более никакого секрета они из разговора не делают и голос не понижают.

- Ну что же, Катя, ваши аргументы заслуживают внимания, - прогудел низкий баритон Глебушки. - Я всей душой рад буду оказать помощь молодому дарованию, и в этом смысле вы можете на меня рассчитывать. Однако нельзя ли это сделать каким-нибудь другим способом?

- Почему другим? Чем вам не нравится тот способ, который я предложила?

- Потому что мне не нравится история, которую придумал ваш пасынок.

- Он мне не пасынок, я его не усыновляла.

- Ну пусть будет сын вашего мужа, это сути не меняет. Мне история не нравится, кто бы ее ни сочинил. , - Но почему, Глеб Борисович? Вы вдумайтесь, это очень хорошая история.

- Что в ней хорошего? Вы пейте кофе, Катя, он остывает, да и времени у нас осталось немного. Мне через десять минут нужно уходить.

- Я постараюсь покороче… Глеб Борисович, вы смерти боитесь?

- Конечно. Я уже в том возрасте, когда она совсем близко, и было бы просто глупо не думать о ней.

"А чего о ней думать-то? - пронеслось в голове у Глафиры. - Мне лет еще больше, а я вот не думаю. Когда придет - тогда и придет, она сама свое время знает. Тут уж думай - не думай, а ничего не изменишь".

- Люди приучены бояться смерти, - продолжала между тем Катерина, - им с детства внушают, что смерть - это страшно и плохо, что ее нужно бояться, что хуже ее ничего быть не может, а поскольку жить с постоянным страхом невозможно, они научились делать вид, что его нет. И смерти тоже нет. Ни страха, ни смерти. И от этого иногда строят свою жизнь совершенно не правильно.

Живут, не думая о смерти, и в то же время постоянно на уровне подсознания помня о ней. Что получается? Скорей успеть, разбогатеть, испытать все мыслимые и немыслимые удовольствия, избегать страданий, заработать все деньги, какие есть на свете, покататься на самой дорогой машине, поносить самые дорогие бриллианты, пожить в комфорте, насладиться славой и так далее. Вы понимаете, о чем я говорю?

- Примерно, - в голосе Глебушки Глафире послышалась усмешка. - И что дальше следует?

- Из-за этих глупых стремлений человеческая жизнь, не каждая, конечно, но жизнь многих людей, становится похожа на судороги. Это, наверное, не очень точный образ, но вы дали мне мало времени… А если вдуматься, какая разница, заработаешь ты миллион или нет? Ну, не будет у тебя виллы, яхты и коллекции дорогих машин.

И что? Да, тебя не примут в сообщество людей, которых ты считаешь своей референтной группой. Ну и что? Ну не примут. Не будешь ты миллионером. Или не будет у тебя мировой славы писателя или, допустим, певца. Ну и не будет. От тебя ушла жена и счастлива с другим мужчиной, а ты ревнуешь, сходишь с ума, потому что тебе кажется, что этим самым она как бы на весь свет объявила: он - лучше, а ты - хуже. Ну и хуже, и что с того? Какая разница, если ты все равно умрешь? Разница есть только тогда, когда ты об этом не думаешь. А когда начинаешь думать, то понимаешь, что все это суета. Но чтобы так думать, надо перестать бояться смерти. И для этой цели, как мне кажется, все средства хороши. Историю, которую придумал Вася, можно использовать как раз для этой цели.

- Возможно… - задумчиво ответил Богданов. - Может быть, вы и правы, Катя… А вы сами боитесь смерти?

- Боюсь. У меня дети маленькие, Глеб Борисович, я должна их вырастить, поэтому ранней смерти мне хотелось бы избежать.

- Но если следовать вашей логике, то какая разница, в каких условиях будут расти ваши малыши, ведь они тоже рано или поздно умрут, как ни кощунственно это произносить.

Глафира Митрофановна боязливо оглянулась и быстро перекрестилась. Как можно такие вещи матери говорить? Хоть и любит она Глебушку безоглядно, хоть и не нравится ей Катерина, разлучившая Васенькиных родителей, но уж где он не прав - там не прав, и возразить нечего.