Соавторы

Она не пыталась специально поймать Наталью Разгон на противоречиях, подозревать журналистку в причастности к убийству не было на тот момент никаких оснований, но Настя была убеждена, что в деле Елены Щеткиной врут все. Во всяком случае, ни один из свидетелей не давал таких показаний, в которых все было бы понятным и логичным.

- Да? - Казалось, Наталью такая постановка вопроса озадачила. Она немного подумала, прежде чем отвечать. - Мне кажется, это было не совсем так.

- А как?

- Либо это был какой-то не такой роман, как обычно, либо его не было вообще, - уверенно сказала Разгон. - Последний период самоистязаний начался у Ленки где-то осенью, в сентябре, что ли, или в конце лета прошлого года. Это было что-то ужасное… На нее страшно было смотреть. К началу весны она, как бы это сказать… выправилась, что ли. Словом, все шло как обычно, она начала снижать нагрузки, повеселела, и я думала, что она вот-вот исчезнет опять. Но она все не исчезала, мы встречались примерно раз в две-три недели, и Лена ничем не отличалась от той Лены, которую я наблюдала раньше в такие же периоды. Понимаете? Она ни словом не обмолвилась о том, что ждет ребенка. И глаза у нее не сияли, как бывает, когда женщина влюблена или ждет важных перемен в жизни. И мужа своего, Егора, она, как мне кажется, совсем не любила.

- Это ваши наблюдения? Или Елена сказала?

- Анастасия Павловна, Лена никогда ничего мне не говорила, я вам уже объясняла. Я вообще не понимала, зачем она со мной общается. Во всяком случае, ни в качестве советчицы, ни в качестве жилетки для слез она меня не использовала.

- А вы, Наташа? Вы сами-то зачем с ней общались?

- Не знаю, - журналистка вдруг улыбнулась как-то беззащитно, - наверное, по инерции. В первые несколько раз неудобно было отказать, ведь она меня выручила в трудную минуту, и я считала себя обязанной. А потом уже отступать стало некуда, ведь не скажешь же: все, дорогая, я свой долг перед тобой отработала, и больше мне не звони. Ну, и кроме того, она была, безусловно, интересной собеседницей, мне было любопытно наблюдать за ней. Я надеялась, что рано или поздно она мне все расскажет.

- Все - это что? Тайны? Секреты?

- Свою жизнь. Я пишу для женского журнала и давно уже хочу сделать цикл материалов о женщинах, приезжающих в Москву устраивать свою жизнь. О Ленке любопытно было бы написать, все-таки характер нетривиальный.

- Да, - согласилась Настя вполне искренне, - характер действительно нетривиальный. А о своем конфликте с матерью она ничего не рассказывала?

- Нет, но я поняла, что конфликт был, и очень серьезный. Уж не знаю, в чем там дело, но Лена наотрез отказалась давать мне координаты своей матери. Понимаете, я только что закончила собирать материал для очередного цикла - о женщинах, уехавших искать счастье за границу. Месяц проторчала в Штатах и Канаде, еще месяц - в Европе. И когда уезжала, спросила у Лены, не могу ли я встретиться с ее матерью, это же как раз по теме.

- И что Елена? Отказала вам?

- Еще как! Разозлилась так, что аж руки затряслись, Я не стала настаивать, зачем, если ей так неприятно…

- Кто был на свадьбе из ее знакомых? - Настя свернула на следующую тропинку.

- По-моему, только девочка из салона, Ленкина сменщица. Больше вроде бы никого.

- Кстати, об этой сменщице. - Настя лицемерно сделала вид, что вспомнила только сейчас. - Вы знали о том, что Елена разрешала ей пользоваться своей квартирой для интимных свиданий?

- Конечно! Вот этого Лена как раз совершенно не скрывала. Несколько раз даже, помнится, когда мы встречались, она говорила, что Нина сейчас у нее и ей нужно как-то убить время, чтобы не помешать. Потом Нина звонила, и Ленка ехала домой.

- А зачем она это делала? Ведь они не были близкими подругами, а это же так неудобно: гулять где-то после работы, выжидать, пока квартира освободится. На это обычно идут ради близких друзей, а Нина была для Елены фактически посторонней.

- Анастасия Павловна, Лена была очень доброй. То есть… - Наталья замялась, подыскивая более точное определение, - ей ничего ни для кого не было жалко. Она не была доброй в смысле отношения к людям, наоборот, она была очень критичной, язвительной, злой, особенно по отношению к мужчинам. Вы бы слышали, что она говорила про эту Ниночку! Но при этом если она могла кому-то хоть чем-то помочь, она не задумывалась ни на минуту. Ведь когда мы познакомились, она меня, первую встречную, ночью привела к себе, не побоялась, более того, отдала мне шубку просто под честное слово, у нее даже телефона моего не было. А если бы я ее не вернула?

- Может, ей в голову не приходило, что вы можете не вернуть шубу? У вас такая располагающая внешность, и Елена вам верила, - предположила Настя.

- Да нет же, она все понимала. У воров и мошенников внешность всегда располагающая. Я уверена, что Ленка понимала. Но при этом ей не было жалко этой шубы.

- И еще вопрос, Наташа. В квартире у Елены мы нашли листки с напечатанным текстом. На одних написано "Так мне и надо", на других - "Я этого достойна".

Ничего по этому поводу не скажете?