Читаем Со щитом и мечом полностью

«А ведь, наверное, уже подходим к точке выброса, – подумал, напрягая зрение, пытаясь хоть что-то разглядеть там, за стеклом. – Внизу скоро будет земля, где он проходил, проскакал верхом на коне не одну сотню километров за полтора года – с конца 1939-го, когда был в Ровно старшим оперуполномоченным НКГБ, по горький июнь сорок первого… А нынче уже март 1943-го. Почти два года войны».

– Март, – повторил вслух, представляя себе раскисшие дороги, промозглые неуютные леса, которые через несколько минут будут для него не пятнышком на карте-пятикилометровке, а местом его, капитана Тимофеева, обитания. «Причем постоянным», – пытался подбодриться.

Виктор опять поймал себя на движении, возникшем как-то самопроизвольно: пальцы зашарили по подкладке, нащупали под ней зашитый лоскуток парашютного шелка… «Все в порядке». С того времени, как небольшой квадратик ткани был вручен ему, такую «процедуру» он проделывал довольно часто. Что это, проверка себя? Да нет. Видимо, нервы сдают. Заволновался – вот и жест этот к сердцу.

В момент падения показалось: уже ничто не остановит это кувыркание. Но вот тело словно ударилось о препятствие – раскрылся купол парашюта. «Как непохожи прыжки тренировочные и такие», – подумал Тимофеев, подтягивая стропы в сторону квадрата, очерченного внизу огнями костров.

В одном из отрядов партизанского соединения А. Н. Сабурова человек с Большой земли впервые предъявил свой документ. Луч карманного фонарика упал на аккуратный белый лоскут, лежавший на ладони гостя. Проверявший сосредоточился: «Предъявитель сего т. Тимофеев Виктор Георгиевич действительно является членом областной оперативной группы по специальному заданию ЦК КП (б) Украины и Украинского штаба партизанского движения. Находится в распоряжении члена ЦК КП (б) Украины тов. Бегмы В. А.». – Подпись, – прервал молчаливое чтение мандата проверяющий, – секретарь ЦК Корниец, начальник Украинского штаба партизанского движения Строкач.

* * *

«Вот так, капитан. Только сейчас, после слов Василия Андреевича Бегмы, ты представил себе всю сложность борьбы, к которой готовился. На первом заседании Ровенского подпольного обкома партии тебя избрали его членом. К тому же ты теперь помощник начальника областного штаба по руководству партизанским движением на Ровенщине и начальник его разведки. Начальник разведки. Уже сейчас не мешкая придется браться за дело. Вот перед тобой справка, из которой один вывод: только самонадеянная беспечность стала причиной гибели десятков бойцов и командиров партизанских отрядов. Как напакостили не раскрытые вовремя вражеские лазутчики, притворявшиеся то сиротами безродными, пострадавшими от фашистов, то мстителями-одиночками, понявшими, дескать, что одним своим автоматом не принесешь существенной пользы, то бывшими военнопленными, бежавшими из лагерей и ищущими спасительную пристань – отряд… Как же так, что всем побасенкам верили? А впрочем, чего винить тех, кто доверчиво принимал пришельцев? Они чужую боль соизмеряли со своей, потом и становились доверчивыми. Этим и пользовались зачастую предатели. Вот и задача твоя: упредить действия вражеской разведки».

Упредить – значило не выжидать.

Вскоре Тимофееву стало известно, что в Пинске действует школа абвера, в которой проходят обучение разного рода отщепенцы. Пришлось послать туда своего верного хлопца. Как-то связные передали Тимофееву записку от него. В записке сообщалось, что в отряд имени Кармелюка должен прийти некто Миша, знавший командира Алексея Ниловича Шитова. Агент специально подготовлен в СД и направляется с тем, чтобы собрать сведения об отрядах, базирующихся на севере Ровенской области.

Когда капитан прибыл к Шитову и показал измятый клочок оберточной бумаги с сообщением своего разведчика, Алексей Ни-лович не поверил:

– Не может быть. Считаю, что тебе подбросили материал, дабы отвлечь внимание, а заодно бросить тень и на меня. Жди удара с другой стороны.

Тимофеев слушал, курил папиросу за папиросой. Оставить без внимания полученные сведения он не мог. Но ведь Шитов утверждает, что Миша, которого он спас в бою под Барановичами, не способен на предательство.

– И все же я приказываю тебе, старший лейтенант, принять все меры предосторожности, – встал капитан, приняв наконец твердое решение. – А я с группой пойду встречать этого Мишу.

Тимофеев знал: вокруг лагеря – непроходимые болота, только одна дорога, возле села Нобель, может привести гостя в отряд. На ней и решил капитан устроить засаду. Ждать, пока он, гость, окажется на партизанской стоянке, нельзя. Если это действительно вражеский лазутчик, то наверняка будет идти не с пустыми руками. Взять с поличным – вот залог успеха.

Бойцы залегли по обе стороны небольшого оврага. «Благо, луна показалась, и, видать, надолго», – Виктор посмотрел на небо, где еще час назад холодный апрельский ветер споро гонял тучи.

Приближалось утро. Миша не появлялся.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии