Читаем Со щитом и мечом полностью

На Полесье уже к тому времени ходили слухи о том, что сабуровское соединение движется на запад. Много мелких партизанских групп искали встречи с ним, чтобы влиться в его ряды.

– Корчев я, Михаил Сергеевич, – только теперь представился прибывший. – Был политруком. В первые дни войны попал в окружение. Прятался по селам… А теперь вот под началом «дяди Петра».

– Опять-таки «дяди», – усмехнулся Федоров.

– Да нет, – поправился Корчев. – Для вас – Антон Петрович Бринский. Тоже из военных… полковник.

Разговор И. Ф. Федорова с М. С. Корчевым продолжался долго. Становились известными все новые и новые имена патриотов, самоотверженно борющихся с оккупантами. Некоторые из этих людей со временем стали командирами партизанских отрядов и соединений.

Во время этой беседы Корчев предложил:

– Здесь рядом – Воробинский спиртзавод. Быть может, вместе ударим на него, так сказать, для закрепления знакомства?

– Обстановку выяснили?

– Да. Все подходы изучены. Имеем и своих людей на заводе.

Поздним вечером группа автоматчиков подошла к главным воротам завода. Проводником с ними пошел врач Эрлих.

– Стой! Кто идет?

– Свои, свои, – привычно ответил Сергей Санков, ведущий группу захвата.

Блеск партизанских автоматов, красные ленты на шапках стали лучшим пропуском. Ни одного выстрела не было сделано в ту ночь. С трофеями возвратилась группа Санкова на базу.

Рейдовый отряд все ближе подходил к Большому Морочному.

Федоров был из тех командиров, которые не идут опрометчиво на боевые операции, прежде всего берег он людей, малыми потерями или и совсем без них добывал победу. Перед каждым боем тщательно разведывал оперативную обстановку, выбирал оптимальный вариант атаки. Так было во время разгрома гитлеровцев в Городном, Жолкино. Так было и во время подготовки наступления на Морочное. Повстречался с давним знакомым Г. М. Мельниковичем, назначенным немцами старостой в Вовчице. Но не предал своих земляков пожилой селянин. Все знали, что служит Григорий Михайлович не оккупантам, а Советской власти.

– Солдатни там много, Иван Филиппович, может, сотня и наберется. А хозяйничает в Морочном Адам Тарасюк, который встречал фашистов хлебом-солью и теперь лижет им…

– Слушай, Михайлович, а что, если нам как-то напугать этого подлеца. Письмо ему что ли послать…

Эта мысль так захватила Федорова, что он тут же сел сочинять «послание» гитлеровскому холую. Иван Филиппович весело напевал свою любимую песенку и старательно выводил «письмо турецкому султану», как шутя назвал его:

«Председателю районной управы в Морочном – предателю Тарасюку. Советские люди сообщили мне о твоих кровавых злодеяниях, которые ты чинишь над нашим народом…»

Дальше, не особенно стесняясь в выражениях, партизанский командир изложил изменнику все, что о нем думает, а в конце написал: «Сегодня ровно в 12 ночи буду в Морочном. Встречай. Иду с пехотой и артиллерией. Если после первого орудийного выстрела окажете сопротивление, Морочное будет взято с боем.

Командир партизанской бригады

И. Ф. Федоров».

– Ну как? – спросил Федоров.

– Очень даже ничего, – смеясь ответил кто-то. – Прямо как стих звучит.

– Ну вот и ладно. Так из меня и поэт получится, – шуткой на шутку ответил командир. – Надо эту записку через местных людей передать Тарасюку. Пусть староста села Вовчицы отнесет ее.

Националист Тарасюк, верно служащий оккупантам, прочитав партизанский ультиматум, оторопел. Потом, придя в себя, дрожащим от испуга голосом приказал старосте:

– Пошли к коменданту!

И уже через полчаса полицаи покинули Морочное.

Ровно в полночь в центре разорвался снаряд. Ответа не последовало. Отряд И. Ф. Федорова вошел в районный центр. Освободили из тюрьмы заключенных патриотов, захватили склады.

Рейд отряда «За Родину» имел большое значение для активизации местных партизанских групп. Во время похода Федоров связался с надежными товарищами, на которых была возложена задача создавать новые отряды. Были собраны ценные разведывательные сведения о противнике. Началось объединение разрозненного движения народных масс, которое в полной мере было осуществлено несколько позже Ровенским подпольным обкомом КП(б)У и областным штабом партизанского движения.

Как только в партизанском крае прошел слух о прибытии В. А. Бегмы, довоенного первого секретаря Ровенского обкома партии, Иван Филиппович сразу же загорелся желанием поскорее встретиться с ним. Известие о прибытии Василия Андреевича он воспринял как весточку о приезде кого-то очень родного и близкого.

За В. А. Бегмой снарядили самых надежных хлопцев. И вот он в отряде. Депутат Верховного Совета СССР В. А. Бегма приехал вручить партизанам награды.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии