…Со многими неизвестными

- Вы, Коршунов, проявили незаурядную личную храбрость и находчивость. Вы случайно задержали опасного преступника. Повторяю - случайно. При этом вы грубейшим образом нарушили главный закон нашей работы. Вы самовольно расконспирировали себя и тем самым могли сорвать важную операцию. А это служебное преступление, - с ударением закончил Зотов.

Сергей молчал. Да и что можно было сказать?

- Но иначе мы не взяли бы Тита, - вдруг невольно вырвалось у него.

- Нет, взяли бы, - жестко возразил Зотов. - И без ненужного риска. Он ждал вестей от Зубкова. Вы знаете, что он не мог их дождаться и, значит, пришел бы за ними в кафе. Неминуемо пришел бы. А вы…

Зотов внезапно умолк, что-то обдумывая и потирая ладонью бритую голову. Затем он холодным взглядом окинул Сергея и, тяжело поднявшись со своего места, сказал:

- Одним словом, Коршунов, о вашем проступке я буду сегодня докладывать полковнику Силантьеву, а пока отстраняю вас от работы. Все. Можете идти. Вы, Лобанов, останьтесь.

Сергей медленно вышел из кабинета. Потом так же медленно, ни на кого не глядя и ничего не видя, он прошел по длинному коридору к выходу. Мыслей не было. Только безысходное отчаяние владело всем его существом.

Очутившись на улице, он машинально пересек ее и, дойдя до площади, углубился в тенистую аллею бульвара. В самом глухом ее месте он устало опустился на скамейку. Через минуту, оглянувшись, Сергей даже не смог понять, как он сюда попал.

Преступление, служебное преступление… И это в то время, когда он по-настоящему полюбил эту работу и этих людей. Как же случилось с ним такое? Как мог он так забыться, он, солдат и разведчик, прошедший школу железной армейской дисциплины? Да, он забыл, на какую-то минуту забыл, что он и теперь на фронте, что продолжается борьба с врагом. Пусть и фронт, и враг - все другое, но он остался солдатом. Сергей вдруг вспомнил о своем разговоре с секретарем райкома Волоховым. Нет тебе оправдания, лейтенант Коршунов, и нет прощенья.

Сергей машинально вытер со лба бисеринки пота.

- Мама, смотри, этот дядя плачет? - услышал он вдруг звонкий мальчишеский голос.

- Нет, сынок, дяди не плачут, - ответила женщина.

Сергей, не поднимая головы, горько усмехнулся. Если бы он мог сейчас заплакать…

После ухода Сергея Зотов некоторое время сумрачно молчал, перебирая карандаши на столе. Это стало у него чем-то вроде привычки, помогало сосредоточиться. Потом он с расстановкой сказал:

- Оказывается, Тит ничего не знает о Папаше.

Саша вздрогнул от неожиданности.

- Но ведь они вместе были на даче, - неуверенно возразил он.

- Это не меняет дела. Там они встретились впервые. Главное - Тит не знает, где этот Папаша скрывается, не знает ни одной явки, ни одной связи. Понятно, конечно. Он слишком глуп, чтобы Папаша ему доверял.

- А кто дал Ложкину сведения о Шубинском?

- Он ничего не знает! - раздраженно ответил Зотов.

- Вот так штука, - растерялся Саша. - Значит, все концы оборваны?

Зотов не успел ответить. В кабинет неожиданно вошел Сандлер. Зотов и Саша встали. Сандлер махнул рукой и бросил пытливый взгляд на их расстроенные лица.

- Ручаюсь, о Папаше говорили.

- Так точно, - без всякого удивления ответил Зотов.

- Да, неудача. Крупная, надо сказать, неудача. И все же игра стоит свеч. Зверь редкий и опасный. Вот как подумаю, что такой еще на свободе, - задумчиво продолжал Сандлер, опускаясь в кресло, - так злость берет и, знаете, боюсь…

Саша удивленно вскинул на него свои рыжеватые глаза. Сандлер перехватил его взгляд, усмехнулся и с искренней горечью продолжал:

- Да, боюсь, ничего не поделаешь. Только подумайте: он каждую минуту действует, каждую минуту кто-то может быть убит, кто-то ограблен, кто-то из хороших, честных, наших людей. Мало этого. Он еще и кого-то втягивает сейчас в свои преступные дела, калечит жизнь, губит. Тут, знаете, последний покой потеряешь. А добавьте ответственность? Ведь если не мы, то кто обезвредит такого? Только мы, мы и никто другой.

Зотов нахмурился и полез за папиросой. А Саша поймал себя на мысли, что он просто-напросто перестанет себя уважать, если не поймает злобного, неуловимого человека по кличке Папаша. И он озабоченно, с несвойственной ему серьезностью воскликнул:

- Что же делать, товарищ полковник? Ведь надо что-то сейчас же предпринимать!

- Надо искать, - убежденно ответил Сандлер. - Немедленно искать новые пути, новых людей. И во что бы то ни стало найти. Понятно?

Глава V ПО НОВОМУ СЛЕДУ

Большая длинная комната красного уголка наполнялась медленно. Из всех отделов подходили и подходили люди. Пришли не только комсомольцы, но и многие коммунисты.

На повестке дня комсомольского собрания стоял один вопрос: «Персональное дело комсомольцев С.Коршунова и А.Лобанова». Само дело уже не было секретом: со вчерашнего дня по отделам разослали приказ начальника управления Силантьева. За грубое нарушение дисциплины при выполнении важного задания Коршунову и Лобанову объявлялся строгий выговор.

Сергей сидел один в углу, держа перед глазами потрепанный номер «Огонька». Лицо его было чуть бледнее обычного.