Сны Черной Жемчужины

— Ненужное предупреждение, — я закатала рукав ветровки. Я недавно ела ее сон, так что, возможно, могла ее коснуться, не попавшись в ее сон. Другого выбора не было. Я должна была попробовать. Я опустила ладонь на кончик носа драконши. Фильмы и европейские сказки научили меня, что драконы источали жар, но мерцающая чешуя Черной Жемчужины с лиловым и алым отливом на носу, была холодной. А за этой мыслью пришла дрожь китовой песни.

— Просыпайся, — тихо сказала я, тыкая напряженными пальцами в пустоты под ее наростами возле ушей. — Иди к реке, — песнь зазвучала сильнее в пальцах, проникала дрожью в легкие и живот. Поток звука вызывал рябь. Я прижала ладони к чешуе под правым глазом Жемчужины и глубоко вдохнула. — Пора домой.

Мир стал кружиться, но как только деревья, река и драконша стали размываться из-за красок сна, страх пронзил меня, и я отдернула руки и скрестила их на груди. Еще нет. Мы не были готовы к полной церемонии. Я только подталкивала ее.

Черная Жемчужина открыла глаз, ноздри раздувались, дыхание было затхлым. Или это был запах реки. Всего миг, позволивший забрести этой мысли, и я уже склонялась к красивой синеве. Напряглась, словно смотрела не сквозь воздух, а сквозь масло. Я отвернулась. Юкико хмурилась. Не была рада. Что я должна была сделать? Позволить ей притянуть меня?

Это Улликеми сделал с Хайком, и Громовая птица пыталась сделать это со мной в Портлэнде. Сначала соблазнение, обещание прекрасной связи, а потом — управление. Я помнила сияющие зеленые глаза Хайка, хрип его голоса, когда его захватывал Улликеми.

Параноидальная Кои сказала: «А чем это отличается от пожирания сокровенных снов Жемчужины?».

— Коснись ее снова, — Кен шагнул ближе.

— Я утону, если она бросится в реку со мной.

— Я это не допущу.

Кваскви нетерпеливо фыркнул.

— Опять за старое. Ребятки, мы можем пропустить часть, где кицунэ снова пытается добиться твоего доверия, несмотря на тайные причины, по которым он привез тебя в Японию?

Я направила на него палец.

— Ты не помогаешь.

Кваскви пожал плечами.

— Дело не во мне, Кои. И не в Кене. Выбирай. Участвуешь или нет.

Он был прав. Пострадавшая часть меня держалась за эти сомнения, потому что я хотела обрушиться на Кена. Он должен был ощущать ту же настороженность, что я и в Японии, далеко от зоны комфорта. Я словно ходила по луне. Но Кваскви был прав. Дело было не во мне, доверяющей не тому. Дело было в Черной Жемчужине и в том, смогу ли я жить с собой, если из-за моего страха мы не справимся. Я должна была погрузиться глубже в ее сны как баку.

Отвернув лицо от потрясающих глаз, я прижала ладони к ее чешуе. Кен издал удивленный вопль, а мир расплылся, повернулся. Под моими ладонями Черная Жемчужина шевелилась, дрожь рябью шла по ее чешуе, пока я вытаскивала из нее сон.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Я снова плыла, теплая вода поздним летом ласкала мои бока и брюхо. Сверху мерцал свет.

Как-то за приятным ритмом силы в моем теле я ощутила сильное желание двигаться дальше. Мне нужно было вперед. Приятный гул солнца на спине медленно угасал. Меня охватила прохлада, и странная горечь появилась в воде, которую я ощущала сквозь жабры. Я оглянулась, видела только рябь, пузыри и потревоженный ил из-за моего движения. То была тень? Незнакомый силуэт чего-то больше угря?

Огонек Кои, моя сущность, загорелся внутри. Дальше. К реке. Нам нужно к реке.

«Но я в реке».

Смятение охватило меня. За мной точно была тень, еще и напоминала человека.

Человек?

Я вспомнила мужчин в синей форме, удар и баку в своем разуме, безумное биение моего сердца. Опасность! Человеческие силуэты были опасными, и мне нужно было убраться. Я напрягла сильные мышцы спины, чтобы разогнаться, но они реагировали вяло, будто атрофировались, словно я долгое время спала. Сильный запах примятой травы смешивался со странной горечью в воде. Не вода. Я была на земле, и там было опасно…

— Движется!

Я открыла свои человеческие глаза. Черная Жемчужина вяло дернулась к Аисаке.

— У тебя получилось, — сказал Кен.

— Она все еще в полусне, видит свой сон о реке. В воде в ее сне что-то странное, но я ничего не делала.

Кваскви замахал руками и закричал. Глаза Юкико расширились от удивления, она беззвучно устремилась за дико мечущимся хвостом Жемчужины, пока Кваскви быстро пятился, пытаясь направить ее движение зигзагом к реке.

— Во сне в реке что-то странное, и это похоже на эту реку, — утомленно сказала я. Кен с вопросом посмотрел на меня поверх плеча, но я не стала объяснять, и он заковылял за драконшей.

Река стала чуть шире на ближайшем повороте, выглядела неглубоко, как и обещал Кен, но, хоть вода доставала мне только до колен, она могла скрывать опасные течения. Кен сказал, что не даст мне утонуть, и я верила этому, но он был травмирован.

Кваскви добрался до края берега как раз перед головой Черной Жемчужины. Он широко раскинул руки и пригнулся.