Сноха

— Так военная хирургия, — пожимает плечами он и, отъезжая от клиники, отвечает на звонок.

— Да, привез в клинику. Вася уже прискакал. Да, так точно. Сейчас Ольгу Николаевну с Робертом отвезу и обратно приеду.

Я лениво наблюдаю, как мой сын пытается что-то объяснить щенку. А когда собираюсь забрать у него Бимку, Роберт смотрит на меня с укоризной. Всю дорогу к дому Косогорова ловлю себя на мысли, что хотела бы остаться рядом с Вадимом, и внезапно чувствую, как в душе закипает злость. Эти его контакты… «Лидка», «Жанчик»! Ясное дело: любовницы. Коллег или просто знакомых женщин так не называют. Меня костерит на каждом углу, а сам…

«Да ты, моя дорогая, ревнуешь? — спрашиваю саму себя с Косогоровской интонацией. — А если и так! — пытаюсь сдержать вопль. — Меня ты с землей ровнял! Придумывал обо мне какие-то гадости. Хорошо хоть с Шевелевым не поделился. И на том спасибо, Вадим Петрович!»

Я пытаюсь отвлечься, но снова и снова спорю с мифическим персонажем, не имеющим никакого отношения к реальному Косогорову. На самом деле Вадим Петрович действительно крут. Раньше мое мнение об этом человеке строилось лишь на рассказах Кирилла. Два дня в Тае не в счет. Но теперь я вижу перед собой совершенно другого человека. Властного, решительного. Настоящего воина.

— Ты снова втюрилась в него, — твердит моя совесть.

— Да нет же, — отмахиваюсь я. — Ни за что! Я, наверное, не переставала любить его, — признаюсь самой себе.

— Твою мать, — воет здравый смысл и на полном серьезе предупреждает. — Ты рискуешь, Ольга. Ох, как рискуешь! Давай, завяжи узлом свои хотелки и хоть теперь отнесись к Вадиму как подобает. Он тебе свекор все-таки! И хоть Кирилла давно нет в живых, но брак с ним никто из вас расторгнуть не надумал. А посему вместе со штампом в паспорте остались и родственники.

Уже дома я слоняюсь из угла в угол как сомнамбула. Нигде не нахожу себе места и, устроив Бимку в нашей с Робертом комнате, вместе с сыном гляжу как забавный щенок осторожно осваивает новую территорию.

— Бимка-любимка, — напевает Роберт, кружа вокруг собаки.

Я улыбаюсь сыну, а сама в который раз гляжу на часы.

«Уж два часа прошло. Что же он не едет?» — беспокоюсь я, а когда проходит четыре — начинаю паниковать. Вместе с Робертом и Бимкой спускаюсь вниз. Дом наводнен охраной. Кажется, что сидят под каждым фикусом.

«Что происходит, твою мать? — пытаюсь понять я, на ватных ногах заходя в кухню. — И где, собственно, сам Косогоров? Почему же его так долго нет? Может, еще что-то случилось? — мысленно ужасаюсь я и чувствую, как от страха начинают дрожать коленки.

Вадим возвращается поздним вечером. А я уложив Роберта, лежу рядом с сыном и, стараясь не разреветься, пялюсь в темноту. Гоню от себя глупые мысли и вздрагиваю, когда окна и потолок освещаются фарами въезжающих во двор машин. Не отдавая себе отчета, вскакиваю и несусь к лестнице. А оказавшись в холле, замираю на месте. Там внизу Вадим кроет кого-то матом, и до меня долетают лишь обрывки фраз.

«Эта сука… лярва… блин!»

Наверняка речь идет обо мне.

«Не подслушивай, не услышишь о себе гадостей, — твержу я себе, но не двигаюсь с места. — Ноги мои корни в паркет пустили?»

Я задерживаюсь всего на одну минуту. Но в этот момент Вадим поднимает глаза и, мне кажется, сверлит меня взглядом.

— Ольга, спустись, — рычит он, и я делаю шаг навстречу, не смея ослушаться.

Быстро спускаюсь вниз и, только подойдя ближе, замечаю бледное изможденное лицо свекра. Усталые глаза привычно ощупывают меня цепким взглядом.

— Накинь халат и приходи ко мне в кабинет, — приказывает он слабым голосом. Развернувшись, я со всех ног несусь наверх. Слышу смешки за спиной и чувствую, как мои щеки пунцовеют от стыда. Хотя чего мне смущаться? Пижама как пижама. Шелковые цветастые штаны по щиколотку и такой же топ. Люди так по улицам ходят. Называется пижамный стиль!

Я накидываю халат от комплекта, но тут же решаю переодеться. Быстро сбросив с себя пижамку, натягиваю спортивные штаны, лифон и майку. Закручиваю волосы в дульку и снова спускаюсь вниз. Вхожу в кабинет, где кроме Вадима вольготно расположился еще один мужик. Дядя Игорь Пирогов. То ли родственник Косогоровых, то ли друг семьи. Не знаю. Нас с ним знакомил на свадьбе Кирилл. Мельком оглядываю лысую башку и клочок волос под носом, похожий больше на обувную щетку, чем на усы. Замечаю на себе изучающие глазки-буравчики и уже готова провалиться под землю.

— Садись, Оля, — слабо улыбается Косогоров. — Чай будешь с бутерами? Сейчас Анечка принесет…

— Не откажусь, — киваю я и чувствую, как в глубине души разливается радость. Жив. Вернулся домой. И всеми уже командует. Значит, скоро поправится. Сколько там заживают мягкие ткани?

— У нас большие неприятности, Ольга, — говорит Вадим, слегка поморщившись. — Наркоз отходит, зараза. Немного неприятно. У тебя кроме Шевелева есть еще проблемы? Личные или Кирилла…

— Не знаю, — пожимаю плечами я. — Ничего на ум не приходит. У меня точно врагов нет. Может, у Кира были какие-то неприятности. Но мы с ним виделись последний раз почти пять лет назад. И я вряд ли могу помочь.