Снобы

Я оказался прав: Эдит и Саймон были в списке приглашенных. Позже Эдит рассказала мне, что не очень хотела идти, поскольку выходили в люди каждый вечер со дня скандала, но Саймон очень настаивал. Он страдал от обычной иллюзии, посещающей разочарованных в собственной карьере актеров: хорошо, если тебя видят на сборищах. Правда заключается в следующем: хорошо быть востребованным, иметь работу. Видят вас на вечеринках или нет – несущественно. Но ему удалось приобрести любовницу, о которой пишут газеты, и он, по всей видимости, хотел извлечь из этого определенную выгоду. Если совсем честно, теперь, по прошествии времени, я подозреваю, что Саймон жалел, что этого нельзя было устроить, не уводя ее от Чарльза. И все-таки, раз крушение уже случилось, он хотел использовать огласку максимально.

Саймон Рассел был одним из тех актеров, кто поначалу, кажется, непреодолимо движется к звездным высотам, но годы проходят, а звезды остаются все так же недоступны. В начале карьеры ему однажды дали главную роль в паре с популярной актрисой, но сериал провалился. Затем он получил хорошую роль в продолжении одного голливудского блокбастера, но фильм не сделал никакого сбора. И постепенно луч прожектора пошел дальше, высвечивая новых, более молодых и светловолосых, что приходят на студии в поистине неисчерпаемых количествах. Он был хороший актер – неплохой, по крайней мере, – и, как я уже говорил, бесподобно красив, особенно при грамотной съемке, и у него еще вполне могло быть будущее, но к моменту этой истории времени у него уже почти не осталось. И вот, крайне неожиданно, его личная жизнь позволила ему попасть в газеты. Эдит сделала его темой для разговоров.

Что касается жены и детей, думаю, было бы неверно утверждать, что он о них не волновался. Волновался. Насколько был способен. Дейрдре сделала для него все, что могла, и детей он, в общем-то, любил, но подозреваю, в последние несколько лет семейная жизнь наскучила ему и превратилась в рутину. Кроме того, когда мы видели их вместе – пару раз в самом начале съемок в Бротоне, – было заметно, что Дейрдре перестала считать его романтическим героем и все больше и больше обращалась с ним как с недорослем. Ему хотелось обожания, а вместо этого ему говорили, чтобы он не оставлял овощи на тарелке. Конечно, я не мог бы сказать наверняка, какое количество чистого обожания он рассчитывал получить у Эдит. И как надолго.

* * *

– Милая, пожалуйста… Мы обязательно должны туда пойти… – Саймон, сам не замечая этого, завел привычку обращаться к Эдит заискивающим тоном – этакая помесь ленивой ящерицы и путешествующего торговца. – Терпеть не могу быть банальным, но тебе придется привыкнуть к мысли, что я зарабатываю себе на жизнь. Я не Чарльз, который расхаживает по своей ферме, раздавая приказы направо и налево. Я должен напоминать людям о своем существовании.

Она сидела у маленького туалетного столика в их унылой спальне и, сосредоточенно хмурясь, рассматривала свое отражение. Все действительно казалось довольно банально. Эдит ненавидела свою дурную славу. Каждый раз, как какая-нибудь «подруга» звонила ей с новостью, что очередной журналист прошелся по ней («Я подумала, что должна сказать тебе, дорогая, чтобы это не застало тебя врасплох, когда будешь читать»), она снова падала духом. В каком-то смысле она хотела славы, но славы, которая дарит положение и придает очарование, а не перемывания грязного белья. Она даже иногда замечала, что жалеет свою свекровь и свекра, когда думала о газетах, которые Чарльз или слуги, скорее всего, купируют перед тем, как они попадутся на глаза Акфилдам. Бедный Чарльз, как он справляется со всем этим… А еще ужасные вечеринки, на которые Саймон постоянно ее тащит. Неужели действительно необходимо постоянно разговаривать с этими странными представителями другой планеты? Она слишком много времени провела в Бротоне, чтобы отбросить, по крайней мере с легкостью, представление о том, что люди Саймона – это нечто несерьезное: годятся, чтобы оживить вечеринку, но не подходят для ежедневного общения.

– Зачем? – спросила она.