Снобы

Это была правда, и какое-то время я думал, не делаю ли я из мухи слона, и тут я услышал стук по стеклу за моей спиной. Я оглянулся и, к великому своему изумлению, увидел, как Эдит (шарф из «Гермес» легко окутывал ее голову) стучится в окно, словно Кэтрин Эрншо, умоляя впустить ее в дом в эту бурную ночь. Но Хитклифф из Саймона был никакой, поэтому я, а не он вскочил и отпер заднюю дверь.

– Черт возьми, что ты здесь делаешь? – спросил я, но она протиснулась мимо меня и подошла к плите погреть руки.

– Только ты еще меня не отчитывай. На сегодня мне уже хватит, уверяю тебя.

– Чарльз знает?

– А как же. Эрик ему сказал.

– А он знает, что ты здесь? И почему, бога ради, ты здесь? Хочешь совсем все испортить?

Пока мы разговаривали, Саймон не сдвинулся с места и не произнес ни слова. А потом, крайне демонстративно, он встал со стула, поставил стакан, подошел к Эдит и неторопливо, чтобы я полюбовался, заключил ее в свои объятия, наклонился и поцеловал в губы так, как современные кинозвезды целуются при съемках крупным планом. Со стороны казалось, что он пытается съесть ее язык. Какое-то время я следил, как двигаются их головы, а за ними, как призраков в палатке Ричарда III, я увидел Чарльза, его мать и несчастную миссис Лавери, чьи мечты сгорали дотла на кухне деревенского домика в Суссексе, прямо на моих глазах. А за ними – более расплывчатые фигуры Камноров, старой леди Тенби и ее дочерей и всех остальных, кто будет в восторге от сплетни и втайне (или не таясь) порадуется тому, что творят сейчас эти два дурака.

– Ну? – спросила Адела, которой я обещал отрапортовать перед тем, как улечься спать. Она повернулась в кровати, моргая, чтобы сосредоточиться.

– Безнадежно.

– И слушать не стал?

– Боюсь, он получает от этого колоссальное удовольствие. Во всяком случае, не так уж много я успел сказать. Я только начал, когда появилась Эдит. Она сейчас внизу.

Секунду Адела молчала.

– А-а, – произнесла она, а потом добавила: – Значит, безнадежно. Бедный Чарльз.

Снова легла на подушку и поплотнее закуталась в одеяло.

Вскоре после этого я сделал предложение и получил согласие. Для меня это был довольно напряженный период, должен признаться, потому что меня представляли на суд бесконечной череде исполненных неодобрения родственников моей нареченной, большинство из которых были всерьез огорчены тем, что будущее их любимой Аделы зависит от чьей-то сценической карьеры.

– Ну, что я могу сказать. Удачи с артистическим темпераментом, – получила она совет от одной особенно неприятной тетушки.

Через пару месяцев развлечений в подобном духе мне уже отчаянно хотелось прекратить ожидание. Мы решили пожениться в апреле, а поскольку погода в этом месяце славится своей непредсказуемостью, устроить церемонию в Лондоне. Как заметила Адела: «Деревенская свадьба может стать очень грязным делом».

Это было событие в светской жизни, хотя со свадьбой Бротонов оно, конечно, не могло сравниться. И все-таки каждый, кому случалось играть центральную роль в многолюдной свадьбе, не говоря уже о лондонской церемонии со всеми ее атрибутами, поймет, что у меня толком не было времени, чтобы беспокоиться об Эдит и ее ménage[34] все эти несколько месяцев. Я пригласил Акфилдов и Бротонов, и, к великой радости моей тещи, они приняли приглашение. Это меня успокоило. В вихре подготовки к бракосочетанию я счел это знаком, что беда прошла стороной и безумие того августовского вечера позабыто. А затем, недели за две до самой свадьбы, мне позвонила Эдит.

– Ты пригласил Саймона? – спросила она.

Я сразу понял, что она опасается неловкой ситуации, и успокоил ее:

– Нет, не пригласил. Все будет в порядке. – Я мягко рассмеялся, в надежде, что тот отвратительный вечер скоро можно будет превратить в нашу приватную шутку.

– А не мог бы?

Улыбка сползла с моего лица, последняя спасительная соломинка хрустнула и сломалась в руке.

– Нет, не мог бы, – коротко ответил я.

– Почему?

– Сама прекрасно знаешь почему.

Последовала пауза.

– Не мог бы ты оказать мне одну услугу? – Я не ответил, потому что боялся это услышать. Но она меня не пощадила. – Не мог бы ты одолжить нам свою квартиру, пока тебя не будет?

– Нет.

Голос Эдит был холодным и четким.

– Нет. Ну, извини тогда, что побеспокоила.

– Эдит, дорогая… – перебил я. Вот что-нибудь такое обязательно случается, если по уши захвачен чем-нибудь важным. Именно накануне решающего экзамена родители вашего друга обязательно решат умереть или отправиться в тюрьму. – Естественно, я не могу позволить тебе встречаться с Саймоном в моей квартире. Как я могу так поступить с Чарльзом? Да и с несчастной женой Саймона тоже. Приди в себя. Дорогая, пожалуйста. Умоляю.

Но мне не суждено было ее убедить. Проговорив какие-то формальности, она пропала, связь оборвалась.

Я рассказал Аделе, она не удивилась:

– Он думает, она может помочь ему пробиться. Открыть перед ним двери. Он хочет залезть на самый верх.

– Не знаю, насколько все это его интересует.

– Интересует. Этот хочет сидеть за главным столом. Вот увидишь.

– Уж не знаю, много ли старушка Эдит может ему обеспечить.