Снобы

Я сдержал улыбку. Не самое подходящее настроение для начала холостяцкой вечеринки, но тем не менее он говорил от чистого сердца. Как это всегда свойственно таким людям, Чарльз не умел оригинально выражать свои чувства и потому почти неизбежно оказывался загнанным в тесные рамки кинематографических клише при попытке описать любовь, ненависть или что-нибудь еще, не упомянутое в своде правил «Жокейского клуба». Я сказал, что убежден – он достоин ее более, чем кто-либо, и это Эдит повезло, и он оказывает ей большую честь, и так далее. Обычно такие вещи получаются у меня неплохо, но в тот вечер мне не хватило убедительности. Он прервал поток моих утешительных речей:

– Надеюсь только, что достаточно умен для нее. Не хочу я ей наскучить.

Он рассмеялся и слегка приподнял брови, чтобы выдать это за шутку, но я понимал, Чарльз говорит искренне, и знал, что он недалек от истины. Мне уже приходило в голову, что может наступить день, когда посещение скачек с хорошо одетыми людьми, изрекающими затверженные наизусть мнения, может стать Эдит поперек горла. Но ответить ему мне было нечего. Не мог же я вслух похвалить его проницательность!

– Чарльз, – сказал я, – если от чего-нибудь на этом свете мне и становится не по себе, так это от излишней скромности. Давайте закончим с ней на сегодня.

Он рассмеялся, и настроение сменилось.

Обожаю Париж. Есть города, где хорошо провести время можно, только если тебе поможет кто-нибудь из местных жителей, а есть города, где веселье доступно всем. Один из них – Париж, и местные жители не остаются в стороне. Моя мать сама была слабовата в языках, поэтому очень волновалась, чтобы ее детям не пришлось, как ей, страдать, молча кивая и улыбаясь женам французских дипломатов, изображая на застывшем от напряжения лице стремление к дружбе и сотрудничеству между народами. И потому лет в двенадцать нам всем по очереди испортили хотя бы одни школьные каникулы, отправив пожить в какую-нибудь семью во французской глубинке, причем мама безжалостно проверяла, чтобы там нам не с кем было поговорить по-английски. В результате этих драконовских мер мы все сносно говорим по-французски, что, конечно же, только увеличивает удовольствие от посещения прекрасной столицы этой страны.

Мне не случалось раньше останавливаться в парижском «Рице», хотя я и приезжал в этот город однажды на грандиозный великосветский прием, который являлся частью торжеств по случаю бракосочетания между отпрысками двух блестящих семейств из парижских предместий. Это ослепительный отель, в том смысле, что он скорее принадлежит к забытой эпохе ослепительных отелей (где красавицы в шляпках с вуалями, перед тем как направиться на Ривьеру, небрежно стояли в холле в ожидании, пока горничная не проверит и не пересчитает все двадцать чемоданов, сумок и сундуков), чем к нашему времени – заскочил-перекусил-убежал. Красно-бело-золотой дворец, претенциозный, но очаровательный, совсем не похожий на своих современных собратьев с Парк-лейн, отделанных, как чудовищных размеров парикмахерские. Мне было чрезвычайно приятно войти под эти своды, особенно потому, что платил не я, и даже презрительные взгляды отельных служащих на мой искалеченный чемодан не могли испортить моего удовольствия.

Мы собрались в баре, в строгих вечерних костюмах, в нас с первого взгляда можно было узнать англичан, которые явились сюда с твердым и серьезным намерением повеселиться, и с энтузиазмом принялись за шампанское. Ко мне подошел Томми Уэйнрайт, и я спросил, знает ли он, что у нас запланировано на вечер.

Он пожал плечами:

– Наверное, поужинаем здесь, а потом двинем в какое-нибудь непристойное заведение на левом берегу.

– Скорее всего. Вы давно знаете Чарльза?

– Мы вместе учились в Итоне. Потом я встречался с Кэролайн, но недолго, нам тогда было двадцать лет, так что теперь мы вроде как возобновили знакомство. А вы?

– Да я почти не знаю его. У меня такое чувство, будто я обманом сюда затесался. Просто я познакомил их с Эдит, так что я, можно сказать, представляю здесь ее. Так, проверить, что никто не попытается отговорить его от этого предприятия.

Уэйнрайт улыбнулся:

– Так вы приятель Эдит. Интересно. Я видел ее только мельком. Должен сказать, она настоящая красавица. Но иначе ей и не удалось бы сорвать банк.

– Думаю, скрежет зубовный был слышен на улице, когда объявили о помолвке.

– Это точно, – рассмеялся он. – По-моему, все так разозлились, потому что никто ее не знал. Да и из моих знакомых никто ее не знает. Будто кубок Дерби взяла лошадь, у которой не было никаких шансов. В какой-то момент уже казалось, что она нечто среднее между Элизой Дулитл и Ребеккой. – Это я мог себе представить и так ему и сказал. Он снова улыбнулся. – Мне очень мало о ней известно, но мне кажется, что у нее получится. – Он кивнул в сторону жениха. – Он просто без ума. Очаровательно. Приятно посмотреть. Я очень рад за него.