Снисхождение

Я потряс его руку и, больше не говоря ничего вышел из кабинета. А что говорить? Все уже сказано. Вот только внутри стало очень пусто, причем неожиданно для меня. Просто есть вещи, которые кажутся незыблемыми, они не могут менять своего места в пространстве. Волга впадает в Каспийское море, солнце встает на востоке, 'пифагоровы штаны' во все стороны равны. Где‑то между солнцем и штанами в моей картине мироздания был Мамонт, который всегда сидел в своем кабинете, рычал, орал, брызгал слюной и забирал себе львиную долю гонорара за 'джинсу'. Он был — а теперь его нет. И я почему‑то ощутил себя ребенком, которого мама поставила в магазине в очередь, а сама ушла за макаронами, которые забыла положить в тележку. Я точно знаю, что без него не пропаду и бояться нечего, но при этом ощущаю невероятную незащищенность перед этим миром. Понятное дело, что это секундное ощущение, что так на новость реагирует моя психика, и это нормально. И все‑таки, все‑таки… С другой стороны — можно ему позавидовать. Он ведь и впрямь ушел сам, красиво, если это можно так назвать. Да и из истории газеты он никуда не денется. Уже через неделю — другую он станет 'Мамонтом, который ушел', через год превратится в 'был тут шеф, по прозвищу Мамонт', а лет через пять, если кто‑то из нынешних сотрудников еще будет здесь работать достигнет высоты под названием 'Да вы, молодые, жизни не нюхали, Мамонта не застали. Вот где была жесть!'.

Не отказался бы я от такой славы, только это вряд ли, харизмой не вышел, мелковат, жидковат. Меня забудут через пару дней, и максимум, на который я могу рассчитывать это: 'Никифоров, которого за какие‑то заслуги на 'Вестник' поставили. И еще вопрос, каким место он этот пост заработал'.

Вот так про меня скажут. Досадно, но так и будет.

Настроение совсем испортилось, я через силу написал передовицу, вяло поковырял вилкой обеденные котлеты, которые захватила с собой Вика, сказал Мэри, что ее репортаж о вчерашнем событии гляну завтра и, плюнув на все, начал рыться в сети. А чего еще делать?

Кстати — про колонию пикси на форумах игры ничего не было. Точнее — упоминалось, что в канализации под Эйгеном чего только нет — и бандитские гнезда, и зарытые сокровища, и квестов набрать немало можно, но конкретики — ноль. Так что вся надежда на брата Юра.

К слову — а не сходить ли мне в Эйген сегодня? А почему нет? Главное, чтобы брат Герц уже получил от своего руководителя информацию о местонахождении этой злосчастной колонии. Зря я брату Юру вчера сказал 'днями'. Надо было — 'завтра'.

Плюс — неплохо бы повидаться с бароном, не стоит эту встречу откладывать в долгий ящик. Только место надо найти получше, поукромней. Вот таскался я к нему на кладбище — и получил результат — кто‑то меня срисовал.

Нет уж, сегодня я буду умнее. Есть такое место, где нас ни одна собака не увидит, хорошее место. Я свитка не пожалею, точнее — даже двух, но зашифруюсь как следует.

Собственно, по прибытии домой я сообщил Вике, что про парикмахерскую помню, но ненадолго залезу в капсулу, ибо — надо, полюбовался глазами, декоративно закатываемыми под лоб и отправился в Файролл.

Против моих ожиданий в замке стояла тишина — фея не чудачила, не искрила, не орала и не гоняла безобидных НПС. Ее вообще не наблюдалось в поле зрения. Может, тоже сессию сдает? Ну, и дай ей бог!

Зато обнаружился Назир, он вынырнул из какого‑то замкового поворота и привычно пристроился за моей спиной, когда я направлялся к покоям счетоводов.

— Ты где был? — спросил я у него на ходу — Я уж удивляться начал, подумал, что тебя отозвали обратно в замок Атарин.

— Дела были — коротко ответил мне ассасин и погладил гладко выбритый череп, на котором еще недавно находились черные волосы.

— Понятно — кивнул я — А прическу чего поменял?

— Обрили — совсем уж хмуро произнес Назир, по его виду было понятно, что ответов на последующие вопросы я не получу.

Ну, обрили и обрили. Бывает. Но — хорошо, что он вернулся, не знаю, как и что, но в том же Эйгене он лишним не будет.

Брат Херц, только завидев меня, тоже не стал распыляться на лишние речи, коротко сказав:

— Все знаю, меня предупредили. Брат Мих отведет вас куда надо.

Опять удачно — к брату Миху я привык. Правда, в последние разы он откровенно был не рад нашим совместным похождениями, но, с другой стороны — планида у него такая.

— Скажи мне, Хейген — задушевно спросил меня он, когда мы направились обратно к выходу — Ну вот почему ты не можешь жить как все остальные люди? Все тебя тянет в подземелья, в канализацию, в гиблые места?

— Не знаю — соврал я — Видно, так на роду написано.

— Так это на твоем роду — вздохнул брат Мих — Мы‑то с Назиром тут причем?

Выйдя из замка, я уже было хотел достать свиток портала, но не успел — меня опередил хриплый крик:

— А я?

По лестнице к нам бежал Флоси, привычно помятый и с всклокоченной бородой.

— Ярл, а я? — возмущенно проорал мне в лицо он, приблизившись и икнул — Эту мелкую горластую стервозину, которая мне спать своими визгами мне не дает, сюда приволок…

— Думай, что и про кого говоришь — тихо прошипел ему брат Мих.